— Теперь о тебе, моя дорогая Надя.
Семейный адвокат Ричардс, приготовившись огласить последнюю волю покойного, сделал многозначительную паузу.
Надя сидела вся как на иголках. Отношения с отцом у них всегда были, мягко говоря, натянутые. Условия, оговоренные в завещании, которые она только что прослушала, жизнь старших братьев, по ее мнению, разрушат наверняка. Оставалось узнать, какой же сюрприз дорогой папочка приготовил для нее.
Ричардс, ощутив на себе всю тяжесть ее взгляда, вернулся к чтению:
— «Как сотрудник компании «Кинкейд Круиз Лайн» ты будешь обладать самыми замечательными рекомендациями…»
Надя замерла и, кажется, перестала дышать.
Это плохо. Когда отец начинал с комплимента, то заканчивал ударом. Его излюбленный прием — похвалить, вознести до небес, а потом с этих небес — шмяк! — о землю!
— «Твоя работа, как и твои пустоголовые друзья, — это все, что у тебя есть. Тебя окружают люди, которые не думают о будущем, которые никогда не планируют, на что они будут жить дальше после очередной вечеринки».
Надя заморгала от удивления: надо же, какая точность в оценке! Отец никогда не понимал, за что она ценила своих самовлюбленных друзей. А все было куда проще: они были слишком заняты собой, чтобы совать свой нос в ее дела.
— «Тебе двадцать девять, Надя. Время прошло, ты выросла. Настала пора отвечать за свои поступки и определиться, чего ты хочешь от жизни. С таким пожеланием я вышвыриваю тебя из гнезда».
Холодок ужаса пополз по ее спине.
— Что это значит?
— «С целью ускорить начало твоей самостоятельной жизни, — продолжал читать Ричардс, — отданным мной распоряжением ты уволена с должности финансового директора компании «Кинкейд Круиз Лайн» и не имеешь права доступа к какой-либо собственности компании, это касается и особняка Кинкейд».
Вот оно! Что же теперь делать! Куда идти? Одним росчерком пера ее отец отнял у нее работу, дом и возможность нового поиска. Но почему?
— «Впрочем, ты можешь пока пожить в моем пентхаусе в Далласе на протяжении ближайшего года, и ни днем дольше».
— У отца есть — то есть был — пентхаус в Далласе?
Ричард поднял руку, призывая ее к молчанию.
— «Искать другого нанимателя, а также устраивать вечеринки в этом доме тебе не разрешается. Надеюсь, ты станешь общаться с людьми другого сорта. А чтобы ты не устраивала там вечеринок каждую ночь, условие таково: ты должна находиться в квартире в период с двенадцати ночи до шести утра, каждую ночь».
Брови ее изумленно взлетели вверх:
— Полночь? Я что — Золушка?
— «Если ты не выполнишь все условия, — продолжал Ричардс монотонным голосом, — ты потеряешь все. И твои братья тоже».
Братья. Ее взгляд метнулся от адвоката к Митчу, сидевшему рядом за огромным обеденным столом, и дальше — к Рэнду.
— Что он сделал? Да он просто взял и отослал меня «в свою комнату», — она щелкнула пальцами в воздухе, — раз! Словно я — несмышленое дитя! — Надя сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. — Это же смешно! Не буду я этого делать.
— У тебя нет выбора, — произнес Митч с типичной для него невозмутимостью. Казалось, разверзнись небеса — он будет так же спокоен и хладнокровен.
— Ладно, Митч. Я же не могу уйти с работы, бросить дом и друзей.
— Можешь. — Рэнд, сидевший на своем стуле с высокой спинкой, подался вперед и положил сжатые кулаки на стол.
Он был самым старшим из братьев и умнее их всех, и потому Надя, если возникали проблемы, всегда обращалась к нему первому за помощью и поддержкой. До тех пор, пока он однажды не разругался с отцом и не ушел из дома. Рэнд устремил на нее серьезный взгляд своих карих глаз.
— Ты слышала, что прочел Ричардс. Если ты этого не выполнишь, мы потеряем все. Не переживай, мы с Митчем все организуем.
— Но как? Вы оба будете заняты здесь, в Майами, пока я буду сидеть наказанной в Далласе.
— Слава богу, Даллас вовсе не Северный полюс. Мы сможем иногда навещать тебя и передавать подарки. — Митч приобнял ее и легонько похлопал по плечу. После ухода Рэнда из дома он единственный оставался для нее опорой.
— Но это же глупо.
Ричардс кашлянул, напомнив о своем присутствии.
— Тут есть еще кое-что.
Боже, разве может быть еще хуже? От досады вонзив ногти в ладони, девушка зажмурилась. Она набрала воздуху в легкие и кивнула адвокату, дав понять, что готова слушать дальше.
— «Тебя слишком много баловали. В отличие от братьев, ты никогда и не пыталась жить в реальном мире, вне мира Кинкейдов, даже когда училась в колледже. Настала пора научиться самой заботиться о себе, Надя, потому что больше ни я, ни твои братья не будут подбирать за тобой брошенные игрушки».
По лицу разлилась краска стыда. Ну, допустим, она просила помощи пару раз. Ну и что?
— «У тебя не будет ни домработницы, ни кухарки, ни шофера».
Надя слушала не дыша, так что у нее закружилась голова. Ладно, она почти не ест, но ведь у нее нет водительских прав. После той автокатастрофы она не получала их второй раз. Она резко выпрямилась в кресле. Воспоминания начинали кружить в голове, и перед глазами чуть было не поплыло.
— «Машину и уроки вождения тебе обеспечат. Вдобавок ты научишься выживать на скромную сумму в две тысячи долларов в месяц».
