— Что будем делать? — Не глядя на спутников, хмуро спросил Сашок, рассеянно вороша прутиком затухающий костерок.
Все промолчали.
— Милицию нужно звать, — через некоторое время неуверенно пробормотал Рыж и тихонько вздохнул.
Как–то неприятно говорить банальные вещи. Милицию звать придется, это знали все. Но никто не хотел. Да и чего там хотеть, сейчас примчатся, начнутся допросы, очные ставки, наезды, угрозы… кто никогда не испытал такого удовольствия, тот счастливчик.
— А может… — неуверенно пробормотал Дэн, — у кого–нибудь знакомые есть… ну–у–у, в той конторе.
— Ага, — едко фыркнула Ольга, — и они ради нас сорвутся в эту глушь.
— Не успеем пройти перевал до непогоды — застрянем, — снова вздохнул Рыж.
— А что ты предлагаешь? — заинтересованно блеснул стеклами очков Семеныч и все поёжились.
Предлагать в таком деле было и глупо и опасно. Чревато, как говорится.
— Ничего не предлагаю, жду ваших предложений, — заершился Рыж.
А что, имел право. Если разобраться, у него одного в этом деле твердое алиби, с утра ходил в поселок за продуктами.
— Может, не будем ссориться? — миролюбиво попросила Зоя, самая старшая из женщин, и потому считавшая своим долгом всех мирить и утешать. — Мы теперь, как ни крутите, в одной лодке.
— Не в одной лодке, а в одном дерьме, — цинично поправил Сашок, — так я звоню?
— Нагорит за дикарство, — отстраненно напомнила Рита, и все снова притихли.
Местные власти за небольшую плату регистрировали дикарей, но эти официальные копейки были лишь видимой вершиной полулегального бизнеса. На самом деле нужную бумажку нельзя получить без подписи очень скользкого человечка. А он предлагал сначала купить страховку, карты, заплатить за инструктаж и брошюрки с совершенно ненужными опытным туристам советами.
— А, — расстроенно махнул рукой Сашок, — что теперь делать, как ни крути, отпуск накрылся! Звоню.
— Можно устроить трибунал, — в никуда сообщил Семеныч безразличным голосом.
На площадке на несколько минут воцарилась тишина. Все пытались сообразить, что такое трибунал, и хорошо это — или плохо?
— Как это? — первым не выдержал непоседливый Рыж.
— Проводим свое расследование… — как о чем–то обыденном сообщил Семеныч, — а когда найдем виновного, уходим. Как будто мы их обоих не знаем. А виновный пусть вызывает милицию… или делает, что хочет. Только пообещает никому не рассказывать, что мы шли вместе. Да, сначала хотели, а потом передумали. Почему за грехи одного человека должны отвечать все?
На этот раз молчали дольше. Много дольше. Предложение казалось заманчивым… но не очень законным. Вернее, совершенно незаконным и каким–то нечестным, что ли. Но с другой стороны — не так–то просто было подгадать с отпуском, вырваться от дел, из семьи. Семеныч вон в клинику собирался лечь, на операцию, но решил отложить.
— Я не понимаю, как вы можете так рассуждать?! — неожиданно для всех разгневанно выкрикнула Ольга. — Он там лежит… а вы… о себе…
Она сорвалась с поваленного ствола и ринулась в палатку. Через мгновенье оттуда донеслись громкие рыданья.
— Истерика, — поморщился Семеныч, — Зоя, сходи, валерьяночки всыпь в неё побольше.
— А как же расследование? — Рита подняла глаза от ногтей, которые усердно подтачивала последние полчаса.
— А у неё одной твердое алиби, — невозмутимо пожал плечами Семеныч, — впрочем, валерьянка и не снотворное.
— Как это у одной? — насторожился Рыж, — а я?
— А вот ты свое еще должен доказать, — веско обрезал Семеныч и спину Рыжа обдало ощутимым холодком.
Несмотря на то, что погодка этим летом явно удалась. Теплынь и сухо. Дожди обещали только со следующей недели, а за оставшиеся до нее выходные группа вполне проскочит через перевал.
Перемахнула бы. Раньше, когда еще не случилась эта история с Максом. И за каким его понесло лазать по уступам, поди теперь, угадай. А сейчас он валяется на камнях рядом с обмелевшей за последние дни речкой, а им нужно решить непростой вопрос, как поступить.
Нет, ясен пень, вообще–то решать, сам он сверзился с каменистого обрыва, или помог кто–то из них, должна милиция. Но можно принять идею Семеныча, и устроить трибунал.
И тогда каждый их них будет подозреваемым и судьей одновременно. И от этой авантюры веет заманчивым духом опасности и риска, тем самым щекочущим нервы адреналином, ради которого все они каждое лето как ненормальные карабкаются по горам, а не валяются разнежено на белом песочке престижных пляжей.
— Ты чего, Семеныч? Я же в поселок ходил, — попробовал возмутиться Рыж, но тут же смолк, остановленный насмешливым взглядом.
— До поселка ходу — минут сорок вниз, и самое большее — полтора часа обратно. Не забыл, что мы в прошлом году тут же стояли? Ну и на магазин часок. А ты ушел в восемь с минутами и вернулся в полпервого. Макса последний раз видели возле палаток примерно в десять тридцать. Будут еще вопросы?
Все снова смолкли, лихорадочно припоминая, кто из них, где и в какое время находился, и как доказать остальным свое проклятое алиби. Эх, знать бы загодя, никто и не подумал вылезать из палатки до самого полудня, по примеру Ольги, проснувшейся лишь после того, как Семеныч обнаружил под обрывом труп.
