За рекой Танаис кончается Скифия и начинаются земли сарматов, простирающиеся на север на пятнадцать дней пути, на которых не растет никаких деревьев, ни диких, ни насаженных.
Геродот
Туракарт, двадцатичетырехлетний сын предводителя нижних аорсов Евнона, настигал добычу. Его конь, каурой масти холощеный жеребец Кахар, малорослый, широкогрудый, с большой головой, не давал секачу малейшей возможности оторваться от погони. Степные лошади хоть и были своенравны и небыстры в беге на короткие расстояния, зато отличались неприхотливостью и выносливостью. Туракарт видел, жертва начинает слабеть, три стрелы, торчащие в правом боку вепря, потихоньку высасывали из него жизненные силы. Главное, не дать ему уйти в заросли. Он махнул рукой рыжеволосому Сухраспу — сопровождающему его воину, жестом приказывая отрезать кабану путь к камышам. Сухрасп скакал левее и впереди, он увидел и понял приказ. Второй спутник Туракарта, Дарган, скакал далеко позади, а младший брат Умабий и вовсе безнадежно отстал; надеяться на их помощь не приходилось. Азарт волной захлестнул Туракарта. Он прицелился в покрытую щетиной спину вепря, метнул дротик. Удача изменила ему. Словно угадав намерения человека, животное резко повернуло вправо. Дротик лишь царапнул бедро секача. Вынув из ножен короткий меч, с которым он не расставался, Туракарт направил коня следом, надеясь мечом одолеть раненого и терявшего силы вепря. Поздно. Кабан, протаранив камышовую стену, стал углубляться в заросли. Еще немного, и он уйдет в непроходимые крепи. Рыжеволосый Сухрасп вломился в камыш, поскакал наперерез. Все верно. Прямо вепрь не пойдет. Там река, там он уязвим, а значит, у него один выход. Туракарт взял правее, к высохшему озерцу; именно туда должен выгнать зверя Сухрасп.
Камыш расступился, конь на всем скаку вылетел на покрытую потрескавшейся глинистой коркой проплешину — дно высохшего озерца. Туракарт бросил взгляд налево: «Где вепрь? Почему Сухрасп медлит?» Мысль оборвалась. Передние ноги Кахара неожиданно провалились в наполненную жижей яму, оставленную корнями упавшего от старости дерева. Его корявый ствол лежал тут же. Туракарт перелетел через голову коня, упал на землю. Обученный с малолетства верховой езде, он мгновенно вскочил на ноги, подошел к жеребцу. Кахар, всхрапывая, лежал на боку, бабка на его правой передней ноге опухла, левая нога была окровавлена и подрагивала. Туракарт покачал головой, присел, стал осматривать рану. Отдаленный крик Сухраспа заставил его оглянуться. Из камышовых зарослей на него выбежал разъяренный секач, обезумевший от ран и преследования. Охотник оказался безоружным перед яростью дикого зверя. Меч он выронил при падении и теперь попытался вновь завладеть им. Лишь три шага отделяли Туракарта от оружия. Помешал ствол поваленного дерева. Дух зла, приняв корявый облик, строил человеку козни. Туракарт споткнулся. Его пальцы коснулись рукояти, но поднять меч он не успел. Клыки ударили в живот, вспарывая брюшину и круша ребра.
* * *
Дарган, родовой вождь и знатный воин, не торопился. Он был на пять лет старше Туракарта и гораздо опытнее в охоте: «Пусть спешит, сломает себе шею, и тогда после Евнона он, Дарган, будет возглавлять аорсов». Было время, когда заветное желание должно было исполниться, но судьба оказалась благосклонна к Евнону. Но и сейчас в случае его смерти или отрешения Даргана снова ждала неудача. Виной тому был Туракарт, сын Евнона, любимый большинством старейшин и воинов. Его-то и прочили в военные вожди, а значит, надежды стать предводителем у Даргана было мало. Но все же теплилась в душе эта мечта, оттого ненавидел он Туракарта, но скрывал это, притворялся другом, и тот ему верил.
