С Рози за стаканом сидра

С Рози за стаканом сидра

Лори Ли родился в Глостершире в 1914 году. Свою первую книгу он выпустил в 1944 году. Это был сборник стихов «Мой памятник — солнце». За ним последовало еще два поэтических сборника, радиопьеса и несколько книг автобиографического характера о его поездках по Испании, стране, которую он хорошо узнал еще в 30-е годы.

Своей популярностью и как прозаик и как поэт — а у него эту грань провести очень трудно — Ли обязан удивительной способности воссоздавать дух давно минувшей поры или утратившего свой прежний облик места. Нескрываемая симпатия к миру природы, который он описывает в мельчайших подробностях, и населяющим его произведения персонажам завоевала ему такую признательность публики, что лучшая из его автобиографических книг, «С Рози за стаканом сидра», была включена в школьную программу по литературе как в Англии, так и за границей.

Лори Ли был совсем ребенком, когда окончилась первая мировая война. Его глазами мы и видим сдвиги, вызванные вторжением стремительно меняющегося послевоенного мира в безмятежную жизнь его родной глостерширской деревушки. Книга «С Рози за стаканом сидра» вышла в 1959 году. Г. Э. Бейтс, приветствуя ее появление, в своей рецензии в газете «Санди Таймс» называл ее поэмой в прозе, «быстрой и стремительной, как змея…. веселой, неугомонной и чуточку насмешливой книгой…. прозой, которая сверкает и переливается, точно призма».

Помещенный ниже отрывок, опубликованный с любезного разрешения издательства «Хогарт Пресс», знакомит нас с горячо любимой, но временами казавшейся совершенно несносной матерью Лори. Мы встречаем ее в тот момент, когда она, покинув родительский дом, поступает в экономки к человеку, которому суждено было стать отцом Лори.

Жанры: Проза: прочее, Рассказ
Серии: -
Всего страниц: 5
ISBN: -
Год издания: 1974
Формат: Полный

С Рози за стаканом сидра читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал


Когда моя мать переехала в его крошечный дом в Страуде и взяла на себя попечение о четырех его малолетних детях, ей было тридцать лет и она все еще была довольно хороша собой. Мне кажется, что раньше она не встречала подобных ему людей. Этот довольно педантичный молодой человек, с его исполненным благочестия аристократизмом, напускной важностью и манерами, с его музыкой и честолюбивыми мечтами, с его обаянием, живостью речи и несомненной красотой, поразил ее воображение, как только она увидела его. И так она сразу влюбилась в него и любила его навсегда. А так как она и сама была миловидна, чувствительна и к тому же обожала его, отец мой также увлекся ею. И так он женился на ней. И так же потом бросил ее, оставив ей своих детей в придачу к ее собственным.

Когда он уехал, она перевезла нас в эту деревню и стала ждать. Она прождала тридцать лет. Не думаю, чтобы она когда-нибудь поняла, что вынудило его покинуть ее, хотя причины, казалось бы, были достаточно ясны. Она была слишком честна, слишком естественна для этого испуганного человека; слишком далека от его четких законов. По существу она была всего-навсего деревенской девушкой, безалаберной, истеричной, любящей. Бестолковая и каверзная, как поселившаяся в трубе галка, она строила свое гнездо из драгоценных камней и тряпья, радовалась солнечному свету, верещала при виде опасности, совала во все нос и страдала ненасытным любопытством, забывала поесть или же ела весь день напролет и пела на алом закате. Она жила послушная нехитрым законам живой изгороди, любила этот мир и не строила никаких планов, святым духом мгновенно распознавала чудеса природы и, хоть зарежь, не могла содержать дом в порядке. Отцу же моему было нужно нечто совсем иное: покровительствуемый порядок безупречных пригородов, — то, чего она никогда не могла ему дать и что он в конце концов получил.

Тех трех-четырех лет, что моя мать провела с моим отцом, ей хватило на всю остальную жизнь. Она хранила свое тогдашнее счастье так, словно оно должно было служить залогом его возвращения. Она говорила об этом счастье почти с благоговением — не потому, что оно прошло, а потому, что оно вообще было.

— Он гордился мной тогда. Я умела смешить его. «Ну и умора, Нэнс», — бывало скажет он. Сидит тут на пороге и со смеху помирает от тех историй, какие я ему рассказываю. Он был от меня в восхищении, в восхищении от моей красоты. Знаете, он по-настоящему любил меня. «А ну, Нэнс, — говорил он бывало. — Вынимай-ка свои шпильки. Распускай волосы — поглядим, как они сверкают!» Он любил мои волосы; тогда они закрывали всю спину и в них светились золотые искры. И тогда я садилась на окно и раскидывала их по плечам — вы не поверите, какие они были тяжелые, — а он крутил и вертел их так, чтобы они горели на солнце, и потом садился и все глядел и глядел…

Иногда, когда вы, ребятки, уже лежали в постелях, он бывало сложит свои книжки и скажет: «А ну-ка, Нэнс, хватит с меня на сегодня. Пойдем-ка и споем песенку!» И мы отправлялись туда, где стоит пианино, я усаживалась к нему на колени, и он играл, обвивая меня руками. И я пела ему «Килларни» и «Только роза». Это были тогда его любимые…

Когда она рассказывала нам про это, все эти вещи происходили вчера и он снова был во власти ее чар. Последовавшие затем его насмешки и презрение отбрасывались прочь, и обожаемый вновь превращался в обожателя. Она улыбалась и смотрела на заглушенную травой дорожку так, словно видела, как он снова возвращается к ней.

Но, как ни верти, все действительно кончилось, он ушел навсегда, мы остались одни — и дело с концом. Мать билась, чтоб одеть и прокормить нас, и это давалось ей с трудом. У нас никогда не бывало много денег, может быть, тютелька в тютельку, — те несколько фунтов, что посылал нам отец. Но мать боролась со своей безалаберностью, своим страхом и невинностью, забывчивостью, пустыми страхами и незаметно подкатывавшейся все ближе волной долгов. А к тому же со вспышками сумасбродной расточительности, блистательно пренебрегавшей нашими нуждами. Арендная плата составляла всего 3 шиллинга 6 пенсов в неделю, но она часто была по полгода не плачена. Бывало с понедельника до субботы мы вовсе не видели мяса, зато в воскресенье ели фантастического гуся; всю зиму у нас не было угля и никаких обнов, а потом она вдруг выводила нас всех в театр; Джека, у которого не было башмаков, фотографировали в роскошной фотографии; то к нам прибывал новый гарнитур для спальни, то она страховала нас всех на тысячи фунтов, а страховка через месяц лопалась. Внезапно наш дом железною хваткой сковывал лед нищеты, истаивавший в очередном разгуле займов, и наши соседи, те, что попонятливей, честили нас изо всех сил, и люди разбегались, завидев нас.

Несмотря на все это, мать верила в счастливую судьбу, особенно в проводимые газетами конкурсы. Она верила также, что если похвалить товар какой-то фирмы, она засыплет тебя деньгами и бесплатными образцами своих товаров. Однажды ей заплатили пять шиллингов за подобные услуги, которые она оказала фирме, производящей косметические средства по уходу за кожей. С этого времени она атаковала рынок письмами, запуская по несколько штук в неделю. Составленные в восторженном стиле и извещавшие о чудодейственных исцелениях, они, изысканно намекая на это как на единственную причину новых озарений или совершившегося спасения, превозносили порошки от головной боли, фабрикантов лимонного сока, изготовителей корсетов, машинки для приготовления экстрактов из говядины и шпигования колбас, препараты для увеличения бюста и удлинения ресниц, мыловаров, различные средства, обеспечивающие успех в любви, государственных деятелей, мозольные пластыри и королей. Все эти старания не принесли ей больше ни одного пенни, зато у нее был такой стиль, такая страстность и убежденность, что ее письма часто попадали в газету. По всему дому валялись груды газетных вырезок, озаглавленных «Благодарный страдалец», или «После долгих лет пытки», или «Я засыпала под собственные стоны, пока мне не попалась ваша мазь»… Она имела обыкновение читать их вслух и разрумянивалась от гордости, совершенно позабыв об их первоначальном назначении.


Еще от автора Лори Ли
Сидр и Рози

Впервые российский читатель имеет возможность познакомиться с творчеством одного из известнейших писателей XX века, чьи произведения переведены на многие языки и неоднократно переиздавались в Европе и Америке. Предлагаемый роман «Сидр и Рози» был удостоен литературной премии и выбран в качестве образцового текста для системы высшего образования США.Моим братьям и сестрам— они часть меня и весь я.


Рекомендуем почитать
Конфуз в небесной канцелярии

Полгода назад счастливая жизнь Олега полетела под откос: в автомобильной аварии погибла его жена Лена, а сам он получил несколько переломов и потерял зрение. Вернувшись из санатория, где он поправлял здоровье, Олег узнал, что за время его отсутствия теща стала объектом пристального внимания и гиперопеки прихожанок церкви Святого Пергаминона. Вскоре теща была убита, а на Олега было совершено несколько покушений. Молодой человек, не надеясь на полицию, решил сам найти виновников всех своих несчастий. Начав действовать с помощью новой знакомой, Яны, которая как-то очень вовремя появилась в его жизни, Олег понял: происходящее напрямую связано с тайнами семьи его погибшей жены Лены…


Крестная мать

Роман Валерия Барабашова «Крестная мать» рассказывает о наших днях — противоречивых, тяжелых, полных страданий и горя.В центре повествования — трагическая судьба женщины: сын ее погиб в Чечне, мужа убили в родном городе, из нее же — доброго, сердечного человека, сделали преступницу.Все атрибуты современного остросюжетного письма: торгующая оружием мафия, коррупция и продажность высших государственных чинов, предательства, погони, пытки — ожидают в этой книге поклонников детективного жанра.


Тайны пропавшей цивилизации

Сенсационные работы А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского по «новой хронологии» вызвали живой интерес у широкого круга читателей. Необычная, во многом спорная и несомненно сенсационная книга А.В. Богданова вполне сопоставима по дерзости с работами упомянутых авторов. Эта во многом спорная книга — попытка показать, как пишет автор, «простую логику пути человечества после последней вселенской катастрофы».Оригинальная трактовка библейских событий, парадоксальные суждения о языкознании и первохристианах, неожиданные параллели и выводы отличаются страстной эмоциональностью и крайней дерзостью.


Останкино 2067

Хочешь, у тебя будет друг, настоящий друг, который не предаст, который в огонь и в воду? Или любовница, вся твоя – целиком, угадывающая каждое желание?А хочешь – раба? Твою двуногую собственность?Это – Москва. Москва ближайшего будущего. Нашего ближайшего будущего. Мира, где персональные реалити-шоу для богачей – дело привычное, как и генетическая трансформация внешности.В персональном реалити-шоу можно все. Насилие и рабство, настоящая любовь и извращенный секс. Вот только убийство заказчика – не предусмотрено.Главный герой – следователь, которого телекомпания «Останкино» нанимает для расследования убийства.Чем глубже главный герой погружается в расследование, тем выше уводят следы преступников.


Наследие: Книга о ненаписанной книге

Конни Палмен (р. 1955 г.) — известная нидерландская писательница, лауреат премии «Лучший европейский роман». Она принадлежит к поколению молодых авторов, дебют которых принес им литературную известность в последние годы. В центре ее повести «Наследие» (1999) — сложные взаимоотношения смертельно больной писательницы и молодого человека, ее секретаря и духовного наследника, которому предстоит написать задуманную ею при жизни книгу. На русском языке издается впервые.


Садовник судеб

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Курсы прикладного волшебства: уши, лапы, хвост и клад в придачу

Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.


Хозяин пепелища

Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.


Коробочка с синдуром

Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.


Это было в Южном Бантене

Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.