Жизнь без солнца наносит на лицо невидящего его, — отпечаток грусти. Даже если улыбаться, улыбка не улучшает настроение, потому что внутри — такая же печальная картина: тоска по солнечным лучам. Чтобы измениться, солнца должно быть много; и никаких препятствий на небе в виде облаков. Небо обязательно в чистом виде: прозрачное, бесконечное и вечное, только тогда можно воспарить. Пока соприкасаешься с вечность, — летишь, а время останавливается, его просто нет. Внизу море такое же тихое и прозрачное, как и небо. И если лететь всё время параллельно земли, линия горизонта исчезает. Видимая граница стирается, словно запрет.
Море качнулось в сторону неба, но не успело, потому что неба всё-таки больше. В данном случае будет лучше, если небо сольётся с морем. Но это уже не важно.
По небу летят рыбы, взмах плавников рационален, словно у каждой (за плечами) секстиллионы лётных часов. Следовательно, птицы должны плыть, но они не плывут, а просто тонут (лапками вверх), так как сегодня в море переизбыток кислорода: можно дышать, не думая. Погружение ввысь, потому что в глубине светит солнце, происходит на одном дыхании, слишком быстрое, наверно, чтобы коснуться дна. Но линия конца, отсутствует, потому что там светит солнце.
Из всех дней недели он любил воскресенье — выходной, когда можно забыть обыденность, спокойно выйти из себя, и, прикоснувшись к морю, небу и солнцу, воспарить.
Выходных получилось четырнадцать.
Она желала (почти любила) его, возможно, потому что из много желающих пар, сложившихся благодаря естественным обстоятельствам, он остался совсем один.
Он пришёл, чтобы прикоснулся к морю. Было тихо, дул лёгкий ветер. И хотя первый день из четырнадцати только зачинался. Ему не терпится побывать на седьмом небе.
Она подошла и встала чуть позади, пытаясь понять, куда дует ветер. Ей повезло, ветер был встречный. Её открытое лицо улыбалось.
— Тебя как зовут? — бросая слова на ветер, спросила она.
— Меня? — недоумевал он.
— А разве здесь есть кто-то ещё? — удивилась она.
— Я не знаю, — ответил он.
— Не знаешь, как тебя зовут?! — возмутилась она.
— Меня зовут Ежи, — вдруг вспомнил он.
— Редкое имя. Даже не припомню, есть ли среди моих друзей… — на миг она задумалась. — Нет, с таким именем нет.
— Иногда меня зовут Джорджем, или Жоржем, или просто Юрием.
— Нет, только не Юрий, — на миг воспоминания чуть-чуть исказили цвет её глаз. — Я буду звать тебя Ежи.
— А я тебя — Лаурой. — Он впервые взглянул на неё. — Мою девушку зовут Лаура. Ты согласна?
— Она здесь?! — зная, что её нет, спросила она.
— Нет, — чуть ёжись, ответил он. — Она там, где сейчас падает снег.
— Я согласна, — согласилась она. — Лаура. Ты будешь звать меня Лаура.
Появившееся со стороны моря солнце запускало ещё теплые лучи в самые отдалённые и глубокие места. То, что было рядом засветало практически сразу, море же светлело постепенно, ярд за ярдом: от тёмно-синего оттенка до небесно-голубого цвета.
Ежи взял Лауру за руку и протянул навстречу солнцу.
— Чувствуешь, — спросил он, — оно ещё не такое горячее.
— Да, чувствую. — Лаура сблизилась с Ежи на расстояние первого поцелуя. — Я чувствую, как бьётся твоё сердце.
Она на минуту закрыла глаза.
— Чего же ты ждешь? — спросила Лаура.
— Когда море станет небесного цвета и сольётся с небом, мы с тобою поднимемся ввысь.
— Куда?! — открывая глаза, переспросила она.
— Ввысь. На седьмое небо. — Ежи указал пальцем в небо. — Вон туда.
— Где живут птицы?
— И рыбы. А ещё светить солнце.
— Я боюсь.
— Ты когда-нибудь выходила из себя? — спросил Ежи.
— Очень часто, как правило, из-за банальных пустяков. — Лаура виновато улыбнулась. — Обида, затем ссора…
— Нет. Нужно спокойно выйти из себя. Если у тебя есть мечта, и ты к ней стремишься, то можно воспарить.
Когда из воды испарились последние оттенки ультрамарина, море небесного цвета качнулось в сторону неба.
Сегодня будет лучше, если море сольётся с небом.
Ежи помнил, что Лаура боится высоты. Поэтому он взял её за руку и, увлекая за собой, вошёл в море.
— У-у-у! — закричал Ежи. — Мы летим!
— Да! — подхватила Лаура. — Мы летим!
— Посмотри туда. — Указал Ежи. — Ты видишь?
— Я вижу крыши небоскребов. — Лаура засмеялась. — По-моему, это Нью-Йорк.
— Какие крыши? — Ежи посмотрел ей в лицо. — Немедленно открой глаза.
— Я боюсь…
— Не бойся, я с тобой…
Лаура открыла глаза.
— Что ты видишь? — снова спросил он.
— По небу летят рыбы, а между ними солнце…
