Утром меня разбудил телефонный звонок. Я не услышал обычного приветствия Максима и его неизменного вопроса: «Как сам?», не было и традиционных максовых шуточек, и, наверное, я долго бы терялся в догадках, кто говорит, если бы мой лучший друг сразу не представился.
— Дмитрий, это Максим. Ты вчерашнюю вечернюю газету читал?
— А что случилось?
— Прочитай. На первой странице внизу. Заметка называется «Найден у проруби», — и, не дав мне возмутиться, какого черта он звонит в такую рань, Максим повесил трубку.
Зевая и потирая кулаками глаза, я пошел вынимать газету из почтового ящика. По выходным так редко удается поспать вдоволь. Получается, что в рабочие дни спишь больше. А по субботам и воскресеньям я обычно встаю ни свет, ни заря и отправляюсь на рыбалку…
Вот и в прошлую субботу я тоже поехал половить рыбку. В тот день мне позвонил Зверьев и сообщил, что его контора выделила автобус, который ровно в полночь с площади Белорусского вокзала отправляется на Вазузское водохранилище, и что у них есть три свободных места. Даже не спрашивая, во сколько эта поездка обойдется, я сразу попросил забронировать места для меня и моих друзей.
На Вазузу приехали затемно. Последние километра два автобус, свернув с накатанной дороги, тащился по полю, рискуя в любой момент нырнуть в какую-нибудь занесенную снегом яму. Водитель, сам заядлый рыбак, предпочитал застрять, чем идти лишние пятнадцать минут.
Остановился автобус на самом берегу. Все приступили к раннему завтраку, но мы с Максимом и Сашкой сразу убежали на лед.
Я повел ребят в залив, который заприметил еще в прошлом году. Запомнился мне он своей необычностью. С берегов залива над скованной льдом водой нависали старые темно-зеленые разлапистые ели, некоторые деревья давно уже рухнули, многим предстояла такая же участь в недалеком будущем. Запомнилась мне и особенная тягучая тишина, царившая там. Если бы не отличный клев, я бы, наверное, и не подумал привести друзей в это жутковатое место.
Лед в заливе был нетолстый. Мы быстро собрали коловороты и насверлили сразу много лунок, после чего присели на рыболовные ящики, чтобы перевести дух. Светать только начинало.
— Неплохо бы и выпить, — предложил Максим, — а то вдруг после некогда будет.
Мы достали бутылку, сваренные вкрутую яйца, соленые огурчики и черный хлеб с салом. Яйцо я предпочитаю разрезать на четыре дольки, посолить каждую и, не торопясь, по одной их есть. Соленые огурчики — это всегда очень вкусно, а черный хлеб с салом на морозе, да под водочку — вообще прекрасно!
Выпили мы по три маленьких стаканчика. Оставшееся убрали. Полные энергии, в прекрасном настроении взялись за удочки, оборудованные для блеснения, и начали поиск хищника.
Интересная это вещь — отвесное зимнее блеснение. Особых премудростей оно не требует и с мотылем возиться не надо. Опускаешь блесну на дно, приподнимаешь ее сантиметров на пятнадцать и периодически взмахиваешь удилищем, наблюдая за сторожком. Если он вдруг дернется — значит, клюнуло. Сразу подсекаешь, вытаскиваешь из лунки окунишку, не мешкая, снимаешь его с крючка и продолжаешь ловлю. Главное — найти стайку рыбы, и тогда за улов можно не волноваться…
Сначала клев что-то не заладился. Я нашел уловистую лунку и взял четырех окуньков, но следующий сорвался, и на этом поклевки прекратились. У Максима по блесне долбила какая-то мелочь, и он никак не мог ее подсечь. А Сашка зацепил самую лучшую блесну то ли за пенек на дне, то ли еще за что-то и сколько ни возился, пытаясь ее достать при помощи отцепа, ничего не помогало. Потом посильней потянул за леску, и она лопнула.
Сашка расстроился и заявил, что блеснить больше не станет. Он достал удочку с вольфрамовой мормышкой-бусинкой и принялся аккуратненько играть ею у самого дна. Тут-то клев у него и попер! Одного за другим таскал он окуней, не обращая внимания ни на мороз, ни на возню с мотылем.
Правда, у нас с Максимом поклевки тоже участились, но у Сашки на мормышку окуни попадались крупнее, чем на наши блесны, хотя по всему должно быть наоборот. Как ни старались мы и ни злились, Сашка все равно нас облавливал, к тому же ему начали попадаться и плотвички.
Плотвичкам Сашка очень радовался и сразу опускал их в металлический кан.
— Вы как хотите, — сказал он, а я буду жерлицы ставить. Вот только побольше живцов наловлю.
У нас с Максимом тоже были с собой жерлицы, но уж очень не хотелось с ними возиться: расставлять их, живца ловить и так далее. Сашка же в отличие от нас не ленился, и вскоре пять заряженных жерличек были расставлены на одной линии перпендикулярно берегу.
Мы думали, что после этого он снова начнет блеснить, но не тут-то было — Сашка опять побежал с мормышкой под берег.
Но прошло несколько минут, и он стал жаловаться на отсутствие клева. Зато нам с Максимом наконец-то подфартило! На глубине три с половиной метра начался настоящий жор. Почти после каждого взмаха удилищем следовала поклевка, и горбачи один крупнее другого оказывались на льду. В азарте мы забыли про все на свете. И вдруг услышали Сашкин вопль на всю Вазузу: «Мужики, помогите! Багор давайте! Быстрее!»
