Звонок был длинным и требовательным.
А в дверной глазок никого не было видно.
Веня открыл дверь и посмотрел вниз. У самой двери на корточках сидел незнакомый мальчишка и гладил голубя, который с гордым видом прохаживался взад-вперед по лестничной площадке.
– Умница, Воробей, умница, – приговаривал мальчишка.
Веня зажмурился и потряс головой. Может, это сон? Только во сне бывают такие странности. И коровы летают, и рыбу ловишь руками, и вот, например, голубя называют воробьем.
Но это был не сон. Так почему же все-таки воробей?
– Как тебя зовут? – строго спросил мальчишка. – Это правильный адрес?
Он отцепил от лапки голубя и протянул Вене маленький бумажный квадратик. На бумаге мелкими буковками был написан Венин адрес.
– Правильный, – ответил Веня. – И зовут меня, как тут написано. Веня Пухов.
– Ну все, я свое дело сделал. То есть мы с Воробьем. Пока!
И мальчишка повернулся, чтобы уйти. Голубя он при этом сунул за пазуху.
Странно, но в этой ситуации Веню больше всего интересовало не полученное таким удивительным образом письмо.
– Постой! – крикнул он мальчишке. – А почему ты его воробьем называешь?
– А почему тебя называют Веня Пухов? – хмыкнул мальчишка. – Имя у него такое – Воробей. Шустрый потому что.
– А-а!.. – протянул понятливый Веня.
Вообще-то надо сказать, что он был готов ко всяким жизненным странностям. И чем страннее они были, тем более Веня был к ним готов. Только бы случались они не так внезапно. Ведь к ним и привыкнуть надо, как ко всему на свете. И вот теперь, уже привыкнув к голубю по имени Воробей, к неожиданному визиту незнакомого мальчишки, Веня уставился на крошечное письмецо, пытаясь понять, что это может быть. А как понимают письма? Прежде всего, читая их. Тем более, что мальчишки вместе с его Воробьем и след простыл.
Дальше – больше. Так, кажется, говорят взрослые, когда их удивление усиливается. С Веней происходило то же самое. Он узнал почерк, которым был написан его адрес! Варин почерк. Но как Варькино письмо могло привязаться к лапке этого Воробья? В смысле, голубя. При чем здесь этот самоуверенный мальчишка? Да и вообще, что происходит?!
Веня, конечно же, развернул квадратик миниатюрного письма и, щурясь, стал читать.
Вообще-то от Варьки он никогда писем не получал. Даже нормальных, по электронной почте, не то что таких. Да и зачем им было переписываться, если они все десять лет своей жизни провели рядом? В одном доме, на одной лестничной площадке, в одной песочнице, в одной группе детского сада, в одном классе за одной партой... То есть Варя была Вениной соседкой, одноклассницей и, по правде сказать, лучшей подругой. Признаваться в этом Вене всегда было нелегко, потому что всем же понятно, для чего дружат мальчики и девочки – для любви, конечно. Но Веню не интересовали эти глупости. Они с Варькой просто дружили. Как два мальчика или как две... Тьфу! Конечно, они дружили как два мальчика, хоть Варька была и девочка. Просто для дружбы.
И только во время каникул иногда получалось, что они расставались. То Варька куда-нибудь уедет, то Веня, то оба одновременно разъедутся в разные стороны. На этот раз Варя укатила в деревню к бабушке. И вдруг, бац, письмо! Да какое! Принесенное голубем по имени Воробей, которого принес мальчишка без всякого имени, потому что он не представился.
«Веня, у меня мало места, – писала Варька. – Приезжайте. С Пятачком. Срочно».
И все. В письме больше ничего не было написано. Веня задумался. Почему с Пятачком? Пятачок – это маленький поросенок мини-пиг, который жил у профессора Ивана Ивановича Иванова. Они вчетвером – Веня, Варька, профессор и Пятачок – дружили и любили гулять по скверам улицы Беговая Аллея, на которой стоял дом Вари и Вени. Но зачем Варьке, уехавшей в деревню к бабушке, понадобился Пятачок? Веня знал, что в последнее время профессор очень занят и вряд ли куда-то поедет. Значит... Надо ехать одному!
Адрес, по которому следовало срочно приезжать, указан не был. Но Веня и так его знал: однажды они ездили к Вариной бабушке вместе, ее деревня находилась совсем близко от Москвы. Его больше удивило то, что в письме не содержалось никаких других объяснений: ни почему они срочно должны приехать, ни почему письмо послано таким странным способом. Понятными были только слова «мало места» – бумажка была крошечной. И, кстати, почему бы Варьке не позвонить?
Значит, случилось что-то невероятное. То, что даже Веня с его богатым воображением не мог себе представить. На шутку это не похоже, да Варька, если честно сказать, и не умела шутить. Чувство юмора у нее почти полностью отсутствовало – так, осталось немножко в виде атавизма от предков. Она могла хихикнуть к месту, когда смотрела смешную передачу по телевизору, или посмеяться удачной шутке другого человека. Но чтобы самой... Нет, сама она умела придумывать только серьезные вещи. И невероятные – такие, как это письмо.
И если она написала слово «срочно» – значит, срочно. Надо ехать, и все. Потом Варька все объяснит – и про Воробья, и про мальчишку, и про письмо.
Веня бросился собираться в дорогу. Но сборы оказались не скорыми. Дело в том, что мама вчера навела порядок в его комнате, и все вещи лежали на нужных местах. Но Веня ведь всегда находил их на привычных, а не на нужных! Мама почему-то была убеждена, что это и есть самое настоящее разгильдяйство и неаккуратность.
