В своем интервью германскому русскоязычному журналу «Янцен-обозрение» в 2003 году [77] главный редактор издательства «Вече» С.Дмитриев определил следующее направление: «В художественной литературе будет происходить осмысление того, что произошло в 90-е годы. Там тайн столько! Мы до сих пор не знаем, почему СССР развалился. Может быть, переход к демократии был нужен, но почему он так бездарно произошел? Мы должны знать, чтобы снова на те же грабли не наступать». На эту тему написано достаточно много и в книгах, и в периодической печати. Высказаны различные точки зрения, подчас противоречащие друг другу. Многие авторы ограничиваются частностями, хотя и интересно описанными. Но всеобъемлющего понимания проблемы до сих пор действительно не встретилось. Постараемся восполнить этот пробел, не останавливаясь подробно на тех или иных фактах, версиях, а рассматривая происходящее в контексте исторического процесса. В этом процессе для нас важнее всего, конечно, эволюция общественных отношений, выражавшаяся в сменах общественного строя. Для того чтобы уяснить суть какого-либо общественного устройства, необходимо исходить из природы человека. Что же представляет собой человек?
Считается, что человека создал труд. Спорить с этим не приходится. Однако труд в его первозданном понимании не стал основой деятельности всего человеческого общества. Уже на первых ступенях развития человечества стало ясно: чтобы нормально жить, индивидууму не обязательно самому трудиться — достаточно завладеть продуктами труда другого человека (в основном силой). На этой основе еще в древние времена произошло расслоение общества на производителей материальных благ, составляющих значительную часть человечества, и меньшую часть, которая этими благами преимущественно пользовалась. Другими словами, мир разделился на слабых и сильных, на бедных и богатых. Иначе быть и не могло, поскольку неравенство — в самой природе человечества. Ведь человек как вид относится к разряду самых сильных и изощренных представителей животного мира. Это обстоятельство помогло ему выжить и выделиться в процессе эволюции. Поэтому культ силы в той или иной форме будет всегда превалировать в человеке, а значит, всегда будет присутствовать стремление к подавлению более слабого, к его эксплуатации.
Нельзя не подумать о реакции на все сказанное выше множества людей, проживших сознательную жизнь в социалистическом обществе, воспитанных на советской идеологии (на ее положительных аспектах), исповедующих совсем другие идеалы. Тем более что сохранилась еще определенная часть людей, отдавших много сил и здоровья в борьбе за эти идеалы. В борьбе подчас очень жестокой. Но даже это подтверждает, что жизнь — есть борьба. И если мы действительно хотим осмыслить, что же «произошло в 90-е годы», мы должны смотреть открытыми глазами на некоторые истины, как бы горько это для нас ни было. Тем более что эти истины не являются полным откровением.
Еще Т. Гоббс[1], рассуждая о равенстве людей, цинично заявлял, что равными являются те, кто в состоянии нанести друг другу одинаковый ущерб во взаимной борьбе. В книге С. Кара-Мурзы «Истмат и проблема Восток — Запад» [30, стр.97] приводятся слова известного хирурга и общественного деятеля советской эпохи Н. Амосова: «Человек есть стадное животное с развитым разумом, способным к творчеству… За коллектив и равенство стоит слабое большинство. Но прогресс общества определяют сильные, эксплуатирующие слабых». Даже у К. Маркса прорвалось однажды, что насилие — есть повивальная бабка истории. И, наконец, официальная точка зрения сегодняшней российской науки, высказанная в 1994 году В.Тишковым[2]. Она приведена в другой книге С.Кара-Мурзы «Советская цивилизация» [31, кн. 2, стр. 501]: «Общество — это часть живой природы. Как и во всей живой природе, в человеческих сообществах существует доминирование, неравенство, состязательность, и это есть жизнь общества. Социальное равенство — это утопия и социальная смерть общества».
Необходимо заметить, что автор двух упомянутых книг (как и других содержательных) является как раз противником данной концепции, получившей название социал-дарвинизма. Так, во второй из упомянутых книг на стр. 650 он пишет: «…с самого начала перестройки была развернута идеологическая кампания по изменению антропологической модели, по внедрению в массовое сознание нового представления о человеке и его правах. Нового не только для СССР, но и для дореволюционной России, культура которой отвергла социал-дарвинизм». При всем уважении к автору последних строк позволим себе с ним не согласиться. Прежде всего, если уж культура дореволюционной России отвергла социал-дарвинизм, то это могло быть только сплошным лицемерием, ибо разве что в колониальных странах эксплуатация была более жестокой, чем в ней. Что касается СССР, то вместе с ним рухнула его идеология, суровая практика сама ответила на вопрос, какой идеологии, а более конкретно, какой версии о природе человека отдать предпочтение.
Так что же, бесконечная война всех против всех? Нет, конечно. В процессе своего развития человеческое общество само пыталось отрегулировать этот вопрос, внести в эту войну элементы примирения. Нельзя переоценить в этом процессе роль религии. В своем первозданном виде, в заповедях Моисея, Иисуса Христа она, по сути, вырабатывала законы, кодекс поведения человека, регулировала взаимоотношения людей. А как же быть с религиозными войнами, нетерпимостью? И здесь, к сожалению, сказывается природа человека, победить которую окончательно не удается. И хотя в основе христианского учения заложены были идеи коллективного спасения души, религиозного братства людей, протестантская Реформация их впоследствии отвергла. Не противоречит ли все это одно другому, а также содержанию предыдущего абзаца? Ни в коей мере. Ведь мир построен на единстве и борьбе противоположностей. Борьба составляет суть и основу жизни. Но с развитием цивилизации, в современном обществе эта борьба переходит в русло соревнования, конкуренции.
