Если несколько дней тому назад вы проходили рано утром мимо городского полицейского участка, то, наверное, заметили осла, привязанного во дворе. Впрочем, это не такого рода событие, на которое вы обратили бы особое внимание. Каждый подумал бы: осел как осел, натворил чего-нибудь, и теперь в полицейском участке его как следует проучат палкой.
Но дело обстоит совсем иначе, у него есть целая история, которую полезно послушать. Я подождал в участке полицейского писаря, желая узнать, какое против осла будет предпринято следствие.
И писарь, едва появившись, сразу во всем разобрался.
– Это тот самый осел?
– Так точно, господин писарь! – ответил жандарм.
– Опять убежал?
– Так точно, господин писарь!
– И поймали его опять там?
– Опять там!
– Сообщите хозяину, пусть придет за ослом.
– Есть! – ответил жандарм.
Казалось бы, все очень просто. Осел убежал из дому, что, вероятно, с ним случается не впервые, – и оказался «там». А это «там», наверное, какая-нибудь славная лужайка, заросшая зеленым сочным клевером.
Не правда ли, вы думаете, что все произошло именно так?
Но на самом деле все было иначе.
Где-то далеко, возле Палилулы, жил-был один пекарь. У него был осел. Они жили тихо и скромно, в стороне от суетного мира. Спокойствие и порядок в их патриархальном доме никогда не нарушались. Осел уважал своего хозяина, как и подобает порядочному ослу. Каждый день он получал разок-другой палкой, но подобные вещи случаются нередко во многих семействах, и такая мелочь (хотя палка у хозяина была отнюдь не маленькая) никогда не нарушала их добрых отношений.
Осел каждый день отправлялся за водой, и в этом состояла вся его работа. Он не знал жизни, не знал людей. Он знал только свой двор и хлев, да еще дорогу от дома до колодца.
Лишь однажды ему пришлось совершить путь до гостиницы «Три ключа», чтобы привезти с мельницы два мешка муки, и осел удивлялся, глядя по дороге на огромные здания, на фиакры с резиновыми шинами, на трамваи и удивительных лошадей в шляпах от солнца.
И хотя эта дорога оставила глубокий след в его ослиной душе, он по-прежнему был скромным ослом, послушным своему хозяину, и все его желания сводились только к тому, чтобы получить побольше корма и поменьше ударов палкой.
Так тихо и патриархально протекала его жизнь, не омрачаемая никакими волнениями.
Как известно, во всех романах переломный момент в жизни героя начинается словами «но в один прекрасный день», поэтому и в романе нашего осла я вынужден употребить это выражение.
Но в один прекрасный день к пекарю пришел незнакомец в цилиндре. Он представился служащим Народного театра и попросил дать ему осла.
– Зачем вам мой осел? – удивился хозяин.
– Он будет играть на сцене в «Паяцах».
– Но он не умеет, он никогда не играл!
– Не беспокойся. Ему нужно будет только выходить, только появляться на сцене.
Слово за слово, господин из театра уговорил хозяина, и тот наконец согласился принести свою жертву на алтарь народного просвещения.
С этого момента в жизни осла произошел перелом. Перед ним открылся совершенно новый мир, который ему раньше и не снился. Каждый день он отправлялся на репетицию и проходил по Теразии. В театре вокруг него собирались какие-то женщины и гладили его нежными ручками. Он увидел новый, волшебный мир.
Незабываемый день премьеры был настоящей сказкой из «Тысячи и одной ночи»
Море света, чарующая музыка, аплодисменты, а вокруг него множество ярких, нарядных красавиц.
Ах! В нем пробудилось что-то новое, о чем он раньше и не подозревал.
А когда всему этому пришел конец, когда завершились представления «Паяцев», его опять отвели в тот же маленький дворик возить воду и получать удары палкой.
И стоит ли удивляться, что осел стал совсем другим! Его словно подменили. Он сделался сентиментальным и часто вздыхал. Везет бочку с водой, идет, идет по дороге и вдруг остановится и задумается. А из задумчивости его обычно выводила палка.
Уши у него повисли, глаза ввалились, и он начал худеть.
И если бы еще этим все кончилось. Но однажды осел сделал то, чего раньше никогда не делал, – он убежал из дому. Искал его бедный пекарь повсюду, искал и, знаете, где нашел? – перед театром.
Конечно, получив по заслугам палкой, осел немного примирился со своей участью, но сердце постоянно влекло его «туда». И в следующий раз, когда он попробовал совершить побег, хозяин уже знал, где его искать.
– Ну, погоди, вышибу я из тебя эту дурь! – закричал хозяин и стал бить его что есть силы, втаскивая на веревке в свой маленький дворик.
Долгое время осел был спокоен. Театр на лето закрыли, и бунтарь, казалось, смирился. Но несколько дней тому назад, как только открылся сезон, он опять убежал из дома и направился прямо к театру.
– Pourquoi quittez-vous la rrraison paternelle? Eentrez chez vous![1] – советовал ему Милош, старый сторож: театра, начавший недавно заниматься французским языком. Но осел – всего лишь осел: он не сдвинулся с места, пока не пришел жандарм и не отвел его в участок.
Вот каким образом этот осел угодил в участок, и вот почему писарь заранее знал, что его нашли «там».
А может быть, и среди ослов есть такие, что любят аплодисменты?
