Ригелианин, по имени Роум, недовольно произнес своим свистящим голосом:
— Вы хоть сознаете, мистер Колби, что подобная деятельность противозаконна?
Колби украдкой вытер лоб.
— Да. Но я полагал, что мы договоримся.
Казалось невероятным, чтобы на современной Земле сохранилось подобное место. На Земле, где вы могли полакомиться креветками в Калифорнии, а спустя двадцать минут получить за 50 центов чашечку кофе в Бостоне; где всего за две недели полета на космолете, пилотируемом роботом, вы окажетесь на Тете Центавра, а двух месяцев будет довольно, чтобы доставить вас на четвертую планету системы Антареса. На Земле, где всех детей подвергали специальному обучению с целью их социальной адаптации и потому преступление считалось невозможным.
Но этот кабинет существовал на самом деле. И на двери была прибита табличка со следующей надписью:
Доктор Роум (Внеземлянин), доктор медицины Дипломированный специалист по терапии преступных наклонностей
— Мне бы хотелось только, чтобы вы до конца осознавали это. — Низкорослый внеземлянин дышал с присвистом, внимательно глядя на щуплого человечка, развалившегося в релаксотроне. — К сожалению, ваш психопрофилактический надзор не признал пока преступные импульсы формой душевного заболевания. Они относят преступников к личностям социально неадаптированным, а не к психоневротикам. И они не понимают, что есть типы личности, которые не могут быть излечены с помощью стандартных реабилитационных методов. Они не поддаются сублимации; они нуждаются в удовлетворении своих потребностей.
Роум сделал паузу. Колби подался вперед, слегка вспотевший от нетерпения. Роум спокойным тоном продолжал:
— Несколько недель тому назад у нас был пациент. Он был поджигателем. Или, точнее, у него были наклонности поджигателя. Самое прискорбное, что ваши обязательные программы социальной адаптации в детском возрасте привели его в состояние хронической сублимации и фрустрации. Ему внушили, и он поверил в это, что поджог — антиобщественный поступок, а еще, он знал, что большинство современных зданий построены из негорючих материалов. Он был на грани полного помешательства. К счастью, он вовремя попал к нам.
— Я размышлял над вашей фразой: о противозаконности вашей деятельности, — проворчал Колби.
— Мы вне юрисдикции Земли, — рассмеялся Роум. — Законы Империи Земли позволяют нам вести свой бизнес. Для граждан Земли пользование нашими услугами противозаконно. Но, — рассмеялся он снова, — распространяться на эту тему не в интересах наших клиентов.
После короткой паузы Роум продолжал:
— Так вот, о нашем клиенте-поджигателе. В нашем профилактическом центре мы построили дом из высокогорючего материала. Он сжег его дотла. Это было незабываемое зрелище. Очень результативная терапия.
— А что с ним сейчас? — спросил Колби, и его крохотные глаза-щелки возбужденно заблестели.
Роум слегка нахмурил брови.
— Случай был необычный, мистер Колби. Он получил сильные ожоги и умер от них. Но он умер в здравом уме — и он был счастливейшим из смертных, мистер Колби.
Колби потер свои костлявые руки.
— Понимаю, — пробормотал он, посмеиваясь. — Операция прошла успешно, но пациент умер.
Раум погасил недовольство во взгляде.
— Вы можете попробовать наше лечение сами, сэр.
Колби неожиданно резко сел, ступни его ног коснулись пневматического ковра. Кончиком языка он облизал тонкие губы.
— Надеюсь, оно не будет для меня опасным? Со мной не произойдет ничего подобного? — прошептал он, украдкой посмотрев по сторонам.
— О что вы, сэр, конечно, нет! Природа вашего недомогания совершенно иная, если мне будет позволено так выразиться. Она вполне распознаваема. Ведь поджигатели — фанатики; а убийцы, да будет вам известно, относительно мягкая форма психического сдвига. Поджигатели или пироманьяки в действительности совершают тщательно подготовленное самоубийство. Видите ли, оно объяты жаждой смерти; их антиобщественный невроз вырабатывает комплекс саморазрушения. Принося в жертву здание — он в действительности приносит в жертву себя.
— Понимаю. — Колби стало неинтересно и он нетерпеливо постукивал ногой об пол. — И часто вам приходится иметь дело с убийцами?
— О, да. Мания убийства распространена чрезвычайно — особенно с тех пор, как стало возможно создавать роботов-андроидов в течение трех-четырех недель. Видите ли, еще десять лет тому назад на создание одной модели требовалось несколько месяцев, а результат часто был не слишком удачный. Новая центурианская технология гораздо более эффективна. Прежде, когда нам приходилось долго ожидать доставки андроидов, задержка процедур часто бывала гибельна для пациента. Видите ли, при этой мании часто показана неотложная терапия. Кстати, только на прошлой неделе — но я опять утомляю вас, мистер Колби.
Колби подался вперед, его крошечные глазки светились ожиданием.
— О нет, я вовсе не скучаю, доктор Роум. В самом деле. Продолжайте, пожалуйста — решительно запротестовал он.
Инопланетянин недоуменно взглянул на него своими ледяными глазами.
— Отлично. У нас на прошлой неделе был пациент, закоренелый садист, причем психиатрическое обследование показало, что в глубине подсознания он был потенциальным убийцей в высокой степени фрустрации. В тот день как раз другой клиент отказался от назначенного ему лечения от страсти к нанесению побоев — да, мы иногда назначаем добровольные курсы лечения там, где нет необходимости в терапии. Так вот, у нас имелось шесть девушек-андроидов, очень совершенных моделей, в основном сконструированных для терапии насильников. Из них только одна была изготовлена для процедуры терапии убийц. Модели очень дорогие — не эти роботы с конвейера, которые практически ничем не лучше старых моделей на стальном каркасе. Эти андроиды выглядели как очаровательные женщины, и были снабжены всеми необходимыми деталями — ну, вы меня понимаете.
