Глава 1
Введение: бей, руби, коли
Если вы говорите с человеком на языке, который он понимает, вы обращаетесь к его разуму. А если вы говорите с ним на родном языке, вы тронете его сердце.
Нельсон Мандела
Американцы, которые в первый раз путешествуют за границей, часто бывают шокированы тем, что, несмотря на прогресс последних 30 лет, иностранцы все еще говорят на иностранном языке.
Дэйв Барри
Изучение языка — это спорт. Я говорю это как человек, совершенно ничего не понимающий в спорте: в старших классах я записался на фехтование, чтобы не ходить на физкультуру. И все-таки атака на приятелей с острым металлическим предметом напоминает изучение языка больше, чем вы себе можете представить. В фехтовании ваша цель — колоть противника автоматически. Вы зубрите название разных видов оружия, учите все эти позы, защиты, рипосты и выпады. И наконец ведете бой, надеясь достичь того волшебного состояния, когда забудете о правилах: ваша рука движется будто сама собой, вы искусно отражаете все атаки противника и поражаете его прямо в грудь. Укол засчитан!
Мы хотим подойти к человеку, открыть рот, забыть о правилах и свободно, автоматически говорить с ним. Эта цель может казаться недосягаемой, потому что иностранный язык — это очень трудно. Но на самом деле это не так. Трудных языков не бывает — любой идиот может говорить на языке, на котором говорили его родители, когда он был малышом. Самое трудное — найти способ, который подойдет нам с нашим темпом жизни.
В моей занятой жизни оперного певца мне приходилось изучать немецкий, итальянский, французский и русский языки. Этот опыт изучения языков дал мне основу для написания книги, которую вы читаете. Мои методы — это результат моей жажды активного боя, исследований и снова боя. Мой инструмент изучения языков превратился в хорошо смазанный механизм, который превращает кусочки моего свободного времени в постоянный и заметный прогресс в иностранном языке — как моем, так и моих студентов. Делясь с вами своими методами, я надеюсь помочь вам открыть для себя своеобразный мир изучения иностранного. А открывая этот мир, вы сможете лучше понять, как работают мозг и память, и попутно выучить новый язык.
В этом сумасшедшем приключении, которое называется изучением языка, у меня есть любимый момент. Это случилось в венской подземке в 2012 году. Возвращаясь домой после представления, я встретил коллегу, русскую оперную певицу. До этого мы иногда виделись с ней на вечеринках или приемах и всегда общались по-немецки. А в этот момент я произвел фурор. «Ты знаешь, я теперь говорю по-русски», — сказал я ей на русском языке.
Выражение ее лица было непередаваемо. У нее буквально отвисла челюсть, прямо как в мультфильмах. «Как? Когда? Каким образом?» — лепетала она, запинаясь, а потом мы долго беседовали о жизни, изучении языка и пересечении этих двух вещей.
Две мои первые попытки изучения иностранных языков были совсем не такими ошеломляюще успешными. Семь лет я ходил в еврейскую школу. Мы пели песни, учили алфавит, зажгли множество свечей, выпили множество стаканов виноградного сока и мало чему научились. Ну, кроме алфавита — его я знал назубок.
В старшей школе я влюбился в учительницу русского, мисс Новаковски. Она была умная, красивая, у нее была странная русская фамилия, и я выполнял все задания, которые она давала. Через пять лет я выучил несколько фраз, знал несколько стихотворений и довольно неплохо запомнил алфавит, спасибо ей большое. После всего этого у меня возникло чувство, будто здесь что-то не так. Почему я уверенно знаю только алфавит? Почему все остальное так трудно?
Перенесемся в июнь 2004 года, в штат Вермонт, где я начал учить немецкий с помощью программы погружения для оперных певцов. В то время я был инженером, сильно увлеченным оперным пением. Это увлечение требовало от меня базовых знаний немецкого, французского и итальянского, и я решил, что единственный путь к успеху — это прыгнуть и погрузиться с головой. Я подписал бумагу, в которой под угрозой исключения без возмещения стоимости курса обязывался в течение семи недель пользоваться для общения только немецким языком. Тогда это казалось неразумным, потому что я не знал ни слова по-немецки, но я все же подписал. После этого ко мне подошли несколько студентов старшего курса и сказали мне по-немецки: «Hallo». Я помолчал, тупо уставившись на них, а потом ответил: «Hallo», и мы пожали друг другу руки.
Следующие пять сумасшедших недель я не переставая пел немецкие арии на курсе актерского мастерства и, найдя глухой уголок кампуса, тайком звонил своей девушке и шептал ей по-английски: «Мне кажется, я буду оперным певцом». В те дни я принял решение научиться бегло говорить на всех языках, которые нужны в моей новой профессии. Я вернулся в свой Миддлбери-колледж в Вермонте и снова стал изучать немецкий. На этот раз я научился беглости. Магистратуру я проходил в Австрии. В 2008 году, когда я жил в Европе, я поехал в Перуджу, чтобы выучить итальянский. А потом я стал обманщиком.
Обманщики иногда преуспевают: три ключа к изучению языка
Если бы я не смухлевал тогда на экзамене по французскому, этой книги никогда бы не было. Я не горжусь этим, но так оно было. Но сначала предыстория. Миддлберийская языковая школа предлагает пять уровней изучения языка: абсолютные новички, «ложные» новички (т. е. люди, которые забыли то, что когда-то знали), средний уровень, продвинутый уровень и близкий к совершенству. На момент экзамена я был абсолютным новичком во французском, но я уже изучал языки романской группы и мне хотелось попасть в группу к «ложным» новичкам. Поэтому на онлайн-экзамене я воспользовался переводчиком Google и парочкой сайтов французской грамматики. Не говорите об этом руководству Миддлбери.
