Становление новой религиозной системы неразрывно связано с процессом взаимодействия более ранних форм верований. Основная же проблема заключается в том, что далеко не всегда синтез двух первоначал (перво - по отношению к конечному результату) влечет за собой появление абсолютно нового вероучения, полностью ассимилировавшего и переработавшего заложенного в него духовного опыта и практик. Таким образом, одним из важных вопросов религиоведения является объяснение причин того, что принято определять термином «синкретизм». Иными словами, почему в ряде случаев контакт двух религиозных традиций приводит к формированию третьей традиции, а в других ситуациях этого не происходит.
Как отмечал М. Элиаде в своей классической работе «История веры и религиозных идей», синкретизм «вообще кажется условием возникновения всякого религиозного творчества»[1]. Еще раньше, в 1871 году, знаменитый этнограф и историк культуры и религии Э.Б. Тайлор высказался еще более определенно, приводя в качестве примера христианство: «Нет человеческой религии, которая стояла бы совершенно отдельно от других: мысли и принципы современного христианства имеют умственные нити далеко позади, за пределами дохристианских времен, в самых первых начатках человеческой цивилизации и, может быть, даже самого существования человека»[2].
Примечательно, что исходя из приведенных высказываний, и М. Элиаде, и Э.Б. Тайлор рассматривали синкретизм как процесс, но не как результат. Таким образом, в их трактовке синкретизм являет собой творческий акт представителей различных религий, объединяющий, в конечном итоге, части в единое целое. Понимая синкретизм как действие, можно сказать, что конечным результатом всегда станет формирование, если не абсолютно, то в основе своей нового религиозного мировоззрения. То есть, полученная система взглядов уже не может называться синкретической. Таким образом, определяясь с понятием «синкретическая религия», мы можем говорить о религиозных течениях, находящихся в процессе активного взаимодействия и постоянного взаимовлияния, но не о сформировавшейся новой (пусть и мозаичной, эклектичной) религии как таковой.
Безусловно, состоявшиеся религии, то есть религии с устоявшейся догматической базой и незыблемой системой обрядности на сегодняшний день занимают главенствующее положение в большинстве стран мира. Тем не менее, и сегодня мы наблюдаем постоянное стремление привнести в них новые элементы, что приводит к образованию множества сект и неортодоксальных течений. При этом довольно сложно называть подавляющую их часть синкретическими. Скорее, данное явление можно определить как паразитирование на мировых религиях, но никак не творческое их переосмысление и развитие. В результате мы приходим к выводу, что не всякий синтез религиозных систем можно определить как синкретизм, в виду отсутствия конечного продукта, при условии, что мы являемся не наблюдателями, но очевидцами результата.
Тем не менее, не всегда даже равные по своему потенциалу религиозные вероучения при взаимодействии вступают в синкретическую реакцию. В ряде случаев то, что принимается за синкретизм, на деле им не является, о чем свидетельствует конечный результат подобного псевдосинтеза.
На наш взгляд, показательным примером отсутствия религиозного синкретизма является взаимодействие христианства и язычества в период становления Православия на Руси. Несмотря на то, что ряд авторов называет данный период именно синкретичным, данное утверждение, на наш взгляд, подлежит более тщательному обсуждению.
Противоположную Элиаде и Тайлором точку зрения на синкретизм выдвигает целый ряд исследователей, отправной точкой для которых стали взгляды на это явление Рене Генона. В своей работе «Заметки об инициации» он определил синкретизм следующим образом: «"Синкретизм" в подлинном смысле слова есть не что иное, как простое рядополагание элементов различного происхождения, собранных "извне", без какого-либо объединяющего их более глубокого принципа»[3]. Интересно, что дальше, развивая свою мысль, Генон приходит к выводу, что как такого естественного синкретизма, в понимании его как синтеза, быть в принципе не может.
В данной статье под понятием «синкретизм» будет пониматься процесс взаимодействия различных религиозных систем, в ходе которого происходит взаимовлияние двух и более религий, и в результате которого происходит зарождение нового вероучения. При этом под синкретической религией будет пониматься та религия, которая находится в процессе трансформации, но не завершившая его окончательно.
Таким образом, предлагается трактовка синкретической религии, как религии переходной, а в качестве термина вводится понятие «переходная религия» или «религия переходного типа».
Крайне необходимым элементом религиозного синкретизма и, как следствия, появления новой религии является мирное (относительно мирное) сосуществование двух или более мировоззренческих концепций. В противном же случае мы имеем дело не с синкретизмом, а с поглощением одной системы другой при видимой внешней корректировке. Так, включение языческих праздников в православный календарь никак не отразилось на православном христианстве в целом. Христианская догматика не была затронута, а, следовательно, религиозная система осталась в своем первоначальном состоянии. Более того, наложение христианских праздников на языческие является показателем именно поглощения (или же вымещения), но не синтеза. Интересно, что православные авторы определяют это несколько иным понятием - рецепцией. Так, протоиерей Василий (Зеньковский) отмечал, что вхождение внехристианских понятий и учений в состав христианской доктрины происходило именно путем рецепции, которую он объяснял как безболезненное принятие из язычества того, что «остается неизменным при освещении его светом Христовым»
