1.
На картонном заднике зеркала кем-то было написано: «Ублюдок».
Ингрейв с усмешкой поднял его, поставил к стене и закурил, ожидая. Было семь тридцать две. В зеркале отражался дешевый номер «Санбокс Инн», почти не отличимый от того, где сидел сейчас Ингрейв. Беглого взгляда, впрочем, было достаточно, чтобы заметить бутылку виски на подоконнике, которой не существовало в действительности, и глубокую зелень занавесок в противовес голубоватому ситцу.
Ну и, конечно, в зеркале не было самого Ингрейва, так что приходилось смотреть на обои, сбитый в складки серый ковер на полу и голую мужскую ногу, свисающую с края кровати.
Ингрейв затянулся, выдул дым через ноздри и постучал ногтем по зеркальному покрытию.
– Хэнк!
Нога в отражении дернулась.
– Хэнк, просыпайся!
Ингрейв поискал глазами, чем бы кинуть в двойника-придурка.
– Хэнк! – рявкнул он и тут же получил несколько ударов кулаком в хлипкую, чуть ли не картонную стену номера.
Сосед слева не был расположен к утренним политесам и потребовал заткнуться и не мешать ему спать. Ингрейв принял к сведению.
– Хэнк.
– Да.
Отражение в зеркале наконец стало похоже на, собственно, отражение, явив Ингрейву самого себя. Двойник, правда, выглядел паршиво. Физиономию его украшала двухнедельная щетина, волосы стояли торчком, глаза были красные.
– Загулял? – спросил Ингрейв.
Двойник, пожав плечами, закурил. Худое лицо сморщилось.
– Имею право, Хэнк.
– Хэм, – сказал Ингрейв. Невольно повторяя гримасу. – Я для тебя – Хэм.
Хэнк фыркнул.
– Старина Хэм был всего один. Умер семь лет назад.
– Кончай.
– Слушаюсь, – двойник шутливо отдал честь.
Они синхронно затянулись.
– Есть дело, – сказал Ингрейв, постукивая коробком спичек по столу.
– Погоди.
Хэнк встал и прошел в туалет. Через несколько секунд раздался звук спускаемой воды. Посвежевший двойник появился с полотенцем через плечо, пригладил влажные волосы и зажег новую сигарету.
– Я слушаю.
– Говорят, в городе объявился Перссон, – сказал Ингрейв. – Видели в баре на Донки-стрит.
– Перссон-психопат? – уточнил Хэнк, сбивая пепел в пустую сигаретную пачку. – Он же больной на все отражение, мы с такими дела не имеем.
– Ричи попросил найти его.
– И что?
– Я должен Ричи, – неохотно сказал Ингрейв.
Они одновременно выдохнули дым.
– Прости, Хэнк… Хэм, – сказал двойник. – Я Ричи ничего не должен. Не знаю, где ты успел вляпаться.
– Это уж точно не твое дело.
– Ну, если взять за отправную точку нашу любовь к покеру…
– Заткнись, хорошо?
– Заткнулся.
Хэнк протянул руку и не глядя нащупал бутылку. Ингрейв подставил стакан.
– Плесни и мне.
– Вообще-то, это мое виски, – сказал двойник.
– Наше, Хэнк, наше.
– Как это знакомо.
Горлышко бутылки прошло сквозь зеркало и звонко поприветствовало стакан.
– На два пальца, – сказал Ингрейв.
– Как всегда, – кивнул Хэнк.
Они выпили, Ингрейв – из стакана, двойник – из горла. Солнце пробилось сквозь занавески тонким золотым лезвием.
– Ты все же дерьмово выглядишь, – сказал Ингрейв.
– На себя посмотри, – парировал Хэнк, отряхивая рукав мятого пиджака. – Что там с этим Перссоном?
– Нам только надо найти, где он сейчас обитает, – сказал Ингрейв. – Дальше уже в дело вступят парни Ричи.
– У меня или у тебя?
– Сначала у вас. Знаешь же, многие бегут от нас в вашу сторону.
– А много ты…
– Мы, Хэнк, мы. Мы задолжали Ричи восемьсот баксов.
Двойник присвистнул.
– Сука ты, Хэм.
– Знаю, Хэнки. Две королевы против трех валетов. Три девятки против трех тузов. Увы. Но выпутаемся из долгов, обещаю, будем в шоколаде.
Двойник оглядел номер.
– Ты уверен? – с сомнением спросил он.
– Ричи прощает нам долг и еще двести баксов добивает сверху до тысячи. Если, конечно, мы с тобой надежно сработаем.
– С чего это Ричи швыряться такими деньгами?
Ингрейв пожал плечами.
– Видимо, с того, что этот придурок украл у него намного больше. Других версий у меня для тебя нет, Хэнк.
Он достал «смит-вессон», модель 28, откинул барабан и принялся набивать его патронами, которые вылавливал из ящика стола. Двойник задумчиво следил, как блестящая латунь населяет каморы револьвера.
– У нас репутация неудачников, – сказал он наконец. – Так ли уж Ричи нужен этот Перссон?
– Слушай, спроси его двойника сам.
– У нас он сидит на верхнем этаже «Холидей». Я для него букашка, которую можно придавить ногтем.
– Тогда не раскрывай пасть, – Ингрейв убрал «смит-вессон» в наплечную кобуру. – Со мной он хотя бы...
Он замолчал, наклонив голову.
– Дошло? – спросил Хэнк.
Ингрейв кивнул.
– Ричи здесь птица помельче и не имеет того влияния, как у вас. Он, конечно, не последний чувак в городе, и команда у него приличная, но все знают, что он всего лишь отражение. Впрочем, обитает он в том же «Холидее».
Двойник усмехнулся.
– В этом и странность. Еще «магнумом» богат?
– Сейчас.
Ингрейв пошарил в ящике стола и кинул отражению бумажную коробку 357-х. Хэнк поймал ее левой рукой.
– Полупустая.
– Какая есть. Между прочим, двенадцать баксов.
– Это попрек? В прошлый раз, помнится, я делился с тобой.
– Когда это было-то?
– Месяц назад.
Двойник раскрыл пачку и высыпал патроны на стол. Шесть он поставил на «попа», остальные сгреб в горсть. Зажав сигарету в зубах, Хэнк прошел к вешалке и отправил патроны в карман висящего плаща. На обратном пути он прихватил с тумбочки «кольт питон».
