Пятница. Тринадцатое августа. Для меня в этих трех словах скрыто очень много смысла. Здесь и предвкушение обычного отдыха, впереди суббота и воскресенье, и давно ожидаемого отпуска, который в этом году мне предоставили в конце лета и начале осени. Ценит начальство, а ведь я пенсионер, ведущий консультативный прием чрезвычайно "трудных" и сложных больных, надо же на что-то жить, изредка берущий ночные дежурства. Правда, большую радость у меня вызывает начало охотничьего сезона, до которого осталось не так и далеко и, надо заметить, я этому чрезвычайно рад. Пары дней мне за глаза хватит добраться до деревни Орехово, откуда меня подбросят на уазике до подножья хребта. Мне его предстоит перевались уже в одиночку, чтобы попасть в верховья реки Шаманка на его противоположной стороне. Далее спуск вдоль лесной реки, мимо заброшенных деревень, оставленных людьми во времена перестройки и после, а затем я окажусь на берегу одного из многих лесных сибирских озер, конечной точке моего путешествия, где меня будет ждать зимовье и Михалев Сергей Михалыч, старожил этих мест и мой бывший пациент, пригласивший меня в свои края на открытие охотничьего сезона. Впрочем, для меня он просто Михалыч, а на открытие охотничьего сезона ему наплевать, так как на Шаманке он, наверное, единственный человек, который тут живет. Ловить его на браконьерстве никто не будет, а сам он себя браконьером не считает, так как для него охота это едва ли не единственный способ как-то прожить в этих краях, брошенных страной и людьми. Он "местный", а "местные", как известно, это для тех, кто понимает, о чем я говорю, земли своих предков, политые кровью дедов и отцов, ну и естественно, кровью их врагов, никогда не бросят....
*******
- Твою мать! - С долей скептицизма ругнулся я, перебираясь через очередной навал камней на тропе. В этот год переход через хребет не задался. Началось все с того, что двоюродный племянник Михалыча
меня не встретил. Вернее, не так, Лешка, двадцатидвухлетний парень, меня встретил, но с большим опозданием. Поезд на небольшой полустанок приходит в пять утра, поэтому парень просто проспал, несмотря на будильник, который, как уверил меня Алексей, он завел на половину пятого. Это было первым звоночком, что все идет не так. В общем, идти пешком с полустанка, где я был единственным сошедшим с поезда пассажиром, до деревни Орехово, почти тридцать километров, мне не хотелось. Это было неразумно, так как рассвет только занимался, а на улице было темно. Вторым аргументом за отказ от пешего путешествия был дежурный по полустанку, он же дежурный на железнодорожном переезде, уверивший меня, что за ним к восьми часам утра приедет смена на служебном автотранспорте. В итоге, с полустанка я выбрался только к семи часам утра, когда примчался племяш Михалыча, имевший виноватый и помятый вид. Извинения были приняты, парень молодой, а вчера они с друзьями засиделись до полуночи, ясно, что не за лимонадом и газированной минеральной водой, что и послужило причиной его опоздания. Естественно, я его извинил, так как хоть и с опозданием, но парень меня встретил и повез к хребту, который следовало перевалить.
Второй "мелкой" неувязкой явилась просьба Алексея захватить с собой за хребет мешок с передачей для Михалыча. Отказать я, естественно, не мог. У нас так не принято, тем более я шел к нему в гости. В итоге, к моему снаряжению, а это почти сорок килограмм, добавилось еще двадцать или чуть больше килограмм для Михалыча. Нет, вес для меня был подъемным, мне хоть и шестьдесят два года, но пока я еще был вполне способен справиться с подобной проблемой. Может быть ростом меня бог и слегка обидел, всего-то метр шестьдесят пять, но в силе и выносливости он мне не отказал. Впрочем, я считал, что в этом бог был не при делах, так как я сам следил за своим здоровьем, вернее, был вынужден следить. Работа у меня была нервная, ответственность за больных не малая, и связанная с физическими нагрузками, кто стоял по шесть-семь часов за операционным столом, тот поймет, поэтому получив первый инфаркт в свои сорок два года, я резко озадачился своим состоянием здоровья. Сначала это были небольшие прогулки, а потом и легкие пробежки по утрам, но после второго инфаркта, в сорок пять лет, пришлось взяться за здоровье всерьез, так как еще пожить мне очень хотелось, как и не хотелось окончательно загнуться в полтинник.
Естественно, не сразу, здоровье этого не позволяло, а постепенно, мои легкие пешие прогулки и пробежки вылились в довольно серьезные кроссы с обязательным выполнением комплекса физических упражнений. Два раза в неделю я посещал спортзал детской спортивной школы, где тягал железо и куда меня пристроил, совершенно бесплатно, один из благодарных пациентов. В общем, к полтиннику я совсем забыл об одышке, колющих болях в сердце и симптомах начинающейся гипертонии. Не скажу, что это было легко, но результат, есть результат, и он не мог меня не радовать. Более того, я им гордился, так как смог преломить себя, в отличие от многих своих ровесников, подошедших к пятидесятилетнему рубежу с ворохом хронических заболеваний и трудноизлечимых патологий. Жизнь, есть жизнь. Каждый сам определяет для себя свои приоритеты. Впрочем, не загнувшись в полтинник, я едва не отбросил копыта в шестьдесят, когда потерял в автокатастрофе свою вторую половину, но это уже другая история....
