Александр Державин, известный в определённых кругах, как Панцирь, открыл глаза. Увиденное ему не понравилось. От слова совсем. Оно ему вообще не нравилось с тех пор, как привычный мир рухнул в пропасть, похоронив под своими обломками всё, что ему было дорого. Родителей, дом, любимую девушку и прекрасные планы на будущее.
Немного потянувшись, чтобы размять затёкшее тело, он встал с дощатой лавки и протёр глаза. Место для ночлега он выбрал не самое удачное, но всё же это было лучше, чем спать под открытым небом. Здесь даже дверь имелась, которую Панцирь старательно заблокировал старыми досками. Понятно, что для некоторых тварей, что сейчас бегают по окрестностям, такая дверь никакого препятствия не представляет, они её одним ударом лапы откроют, но пару секунд это займёт, так что будет шанс за автомат схватиться.
Можно было дойти до ближайшего посёлка, что давно стоят пустые, занять любую квартиру и нормально переночевать под замком, да только комфорт этот довольно условный. Пустые дома — излюбленное место лёжки тварей, тех, что скоро выйдут из зимней спячки. Может, по старой памяти туда лезут. А спят твари необычайно чутко, это не медведи и не суслики, они не впадают в анабиоз. Быстро вычислят чужака и поднимут вой, на который сбежится целая стая в три десятка голов. Они, конечно, уже не люди, но многие по-прежнему неплохо соображают и умеют между собой кооперироваться.
Развязав мешок, он вынул оттуда свои нехитрые припасы. Кусок сала, сухари и столетней давности шоколад. Надо найти стоянку, какой-нибудь посёлок на пути к центру, где есть люди, ведущие хозяйство — товары для обмена имеются, что-нибудь для себя выменяет. Путь его всё ещё далёк от завершения.
Он расстегнул старый армейский бушлат и вынул из-за пазухи флягу с водой. На дворе весна, вот только что-то она в этом году запаздывает, притом, что здесь далеко не Сибирь и не Заполярье. Скоро придёт тепло, да только радости мало. Не нужно будет думать о согревании, станет проще прокормиться, зато и опасности прибавится. Твари, что облюбовали леса, поля, болота и населённые в прошлом пункты, выйдут из спячки, голодные, злые и чертовски активные. Снова нужно будет перемещаться перебежками, а кое-где и вовсе ползать на брюхе.
Покончив с завтраком (на обед осталось совсем немного, а дальше придётся голодать), он завязал мешок и повесил флягу на пояс. Вынув магазины, пересчитал патроны. Сорок три, всё что есть. Да ещё граната, которая неизвестно, сработает ли. Есть ещё нож, но это от людей, настоящих матёрых тварей ножом не победить, они живучие. Да и автоматные пули калибра пять сорок пять для тварей мало подходят, но тут уже выбора не было, патроны нынче в большом дефиците, семёрку в самом начале активно расходовали, теперь уже нигде нет. Да и у пятёрки уже срок годности подходит. Где-то есть боеприпасы со складов длительного хранения, да только где? Люди выгребли уже всё, что имелось в воинских частях, на складах, в отделах полиции, оружейных магазинах. Теперь всё дефицит. Кое-где в деревнях даже дымный порох сами делать научились, чтобы патроны к гладкостволу переснаряжать. Тоже неплохо, да только главная проблема не в порохе. Первым делом от времени в негодность приходят капсюли, а вот их-то взять негде.
Застегнувшись, он закинул за спину вещмешок, вставил магазин в автомат и натянул на голову вязаную шапку. Одежда сильно износилась, надо бы рискнуть и прогуляться до ближайшего посёлка, кое-где, в нормальных условиях, запасы одежды неплохо сохранились, да и обувь новая не помешает. У правого ботинка как раз отрывалась подошва. Пока не критично, но скоро всё растает, придётся идти по лужам с мокрыми ногами. Непорядок, так нельзя.
Вздохнув, Панцирь поправил на плече автомат и начал разбирать завал на входе. Есть тут нетронутые посёлки? Что-нибудь найдёт. Что-то разграбили до него, а что-то и по сей день стоит нетронутым. Снаружи было светло, небо хмурилось, но снег пока идти не собирался. Покинув кирпичную будку, Панцирь зашагал вдоль железнодорожной насыпи.
Свою эпопею он начал в Сибири, где служил по контракту рядовым в разведбатальоне. Там была немного другая специфика, места те заселены куда слабее, а потому от одного посёлка до другого пешего ходу дня три, не меньше. А здесь, в европейской части бывшей России, всё рядом, только руку протянуть. Куда угодно можно на машине доехать.
Но это и сыграло злую шутку с обитателями запада России. Если в малозаселённых местах и тварей было мало, а потому с ними как-то справились, сократив поголовье до минимума, то здесь, где пропорции населения и армии были совсем другими, имело место быть настоящее опустошение. Он как-то смотрел видеозапись обороны посёлка. Военные, что-то около одной роты, а с ними местные, кому посчастливилось пережить эпидемию, оборонялись в посёлке с кое-как выстроенной линией укреплений. Какой-то полоумный журналист снимал, комментируя всё на камеру. Твари, напрочь забыв инстинкт самосохранения, шли сплошным потоком, остановить их получалось только непрерывным пулемётным огнём, заканчивались патроны, перегревались стволы, а количество монстров всё никак не уменьшалось. Тогда они отбились, потеряв половину личного состава и истратив тонны боеприпасов.
