После сытного обеда, доставленного «спецбортом», как окрестили приписанную к комендатуре «Газель», вблизи блокпоста разгорелась стрельба. Ополченцы побросали сигареты, припали к амбразурам. Снова провокация. Украинские силовики, окопавшиеся за лесом, были мастера на подобные затеи. Лучше всего им удавалась имитация наступления, на которую ополченцы уже не велись, но и игнорировать не могли.
Давно отгремели реальные бои, но долгожданная «послевоенная пора» так и не наступала. За спиной был городок Майск, в котором три месяца худо-бедно налаживалась мирная жизнь. Впереди дорога, лес в заболоченной низине. В паре верст – блокпост силовиков, далее – «незалежная», а между блокпостами – клочок природы, перепаханный в прошлом минами и снарядами. Сентябрь 2015-го уверенно шагал по планете, но листва еще не осыпалась, создавала плотную желто-зеленую завесу. Из леса доносились рваные автоматные очереди, кричали люди. Это была не провокация! Кто-то бежал из леса по дороге, подволакивая ногу. Мужчина то и дело озирался, держался за бок, из которого сочилась кровь. Одет он был довольно странно – армейские брюки, поношенный пиджак с короткими рукавами, берцы. На вид ему было лет пятьдесят – грузный, приземистый, бледное лицо лоснилось от пота. Бежать с каждым шагом становилось все труднее, мужчина задыхался. Из леса стреляли ему в спину, но пока впустую. На подставу не походило – мужчина всерьез был ранен.
– Пацаны, прикроем беднягу! – крикнул подтянутый ополченец со скуластым лицом, усеянным оспинами.
Бойцы непризнанной Донецкой республики открыли дружный огонь по лесу. Усилились крики на той стороне, но стрельба затихала. Формально ополченцы первыми нарушили режим прекращения огня, но пусть докажут, что стреляли не по ним! Да и истосковались пальцы по спусковым крючкам. Мужчина бежал уже на автопилоте. В лице ни кровинки, движения заторможенные. Навстречу не выходили – этого мужика здесь никто не знал. Ополченцы тоже перестали стрелять. Молодой черноволосый паренек отложил автомат, выудил телефон и начал через амбразуру снимать беглеца на камеру.
– Коляша, ты неисправим. Шокирующие кадры с места событий? – покосился на него стоявший рядом боец.
– Вроде того, – согласился «оператор», – для будущих поколений, так сказать.
Мужчина вбежал на территорию блокпоста и рухнул на колени. Глаза его закатились, и он, повалившись лицом вниз, так и остался лежать не шевелясь. Ткань на правом боку промокла от крови.
– Упал маслом вниз, – прокомментировал «оператор», отключая телефон.
В лесу затихали крики. Люди поднимались с колен, настороженно поглядывали в сторону неприятеля. Кто-то вызывал «Скорую» из Майска. Беглеца схватили за ноги, оттащили за бетонные плиты. Мужчина не подавал признаков жизни.
– Живой? – пробормотал бородатый ополченец с зарубцевавшимся шрамом под левым глазом.
– А бог его знает, посмотри на обороте, – пошутил кто-то, нервно усмехаясь.
Ополченцы обступили лежачего, а обладатель шрама осторожно перевернул его на спину. Мужчина застонал. Все присутствующие облегченно выдохнули – достаточно насмотрелись смертей. Начали суетиться, один подложил под голову свернутый бушлат, другой побежал за аптечкой, кто-то ножом распарывал плотную материю на боку – остановить кровотечение при помощи бинта, пока не прибыли медики. Раненый застонал, начал извиваться.
– Спокойно, братан, все пучком будет… – приговаривал ополченец, зажимая рану. – Ты кто такой, человек, чего прибежал-то? И выглядишь так, будто вчера уже умер…
– Я подполковник украинской армии Крячковский… – захрипел подстреленный. – Крячковский Олег Наумович… Начальник штаба аэромобильной бригады… Я к вам… я сознательно шел к вам… Я уже больше года работаю на руководство ДНР, передаю информацию… Они вычислили меня, я пытался прорваться на машине, ее подбили, меня подстрелили, уходил лесом… Мужики, мне нужно срочно в развед-управление ДНР, у меня важная информация…
– Вообще-то в госпиталь тебе нужно, мужик… – неуверенно пробормотал ополченец.
– Важный гусь, кажется, к нам притопал, – удивленно заметил скуластый боец. – Ну-ка, мужики, сообразите волокушу из чего-нибудь, да давайте вытаскивать его поближе к дороге. Пока еще «Скорая» чесаться будет…
Но медики из райцентра прибыли быстро – станция «Скорой помощи» располагалась на западной окраине Майска, до городка было всего четыре километра. Потрепанная «Газель» с характерной раскраской уже пылила из-за леса, водитель объезжал колдобины и вздутия на проезжей части. Шофер остался в машине, высадились двое в белых халатах – безусый паренек-санитар, видимо подрабатывающий студент, и сравнительно молодая женщина-врач с темными кругами под глазами. Она устремилась к раненому, расстегивая саквояж, а санитар стал извлекать из машины носилки. Информация о возможном прибытии «крупной рыбы» дошла не только до медиков. Вместе с экипажем «Скорой» прибыл подтянутый рослый мужчина с озабоченным лицом в камуфляжной форме с шевроном мятежной республики. Надраенные берцы, кобура на поясе. Он помог санитару вытащить носилки, тот стал их раскладывать, а мужчина торопливо зашагал к лежащему. Его лицо подрагивало от волнения.
