Слабые лучи болезненно-желтого солнца с трудом проникали сквозь пелену кострового дыма, висевшую над Мэдисон-Сити. Хотя было уже девять часов утра, столбик термометра по-прежнему не расставался с нулевой отметкой.
Шла война. На театре военных действий отряд сбившихся с ног хозяев цитрусовых плантаций выстраивал линию обороны, пытаясь всеми доступными средствами отразить вторжение холодной армады. Из-за необычного сочетания атмосферных условий крупные массы морозного воздуха, скатившись с заснеженных гор далеко в глубину страны, смогли, промчавшись ледяными потоками, без помех преодолеть пустынное плато и осесть на плодородных цитрусовых землях калифорнийского побережья.
Заморозки стояли уже третий день. Спасая насаждения от холода, фермеры прикрывали их дымом костров, который, словно черный защитный полог, висел над округой. По утрам он густо выстилал долину, к вечеру рассеивался, и тогда невыспавшиеся фермеры с покрасневшими от дыма глазами начинали лихорадочно рыскать в поисках топлива, которое позволило бы им поддерживать костры на протяжении еще одной ночи.
Поскольку Мэдисон-Сити был центром сельскохозяйственного района, дельцы города прекрасно понимали, какие жестокие разорения могут повлечь за собой эти непредвиденные заморозки, и, смирившись с попадавшей в легкие при каждом вдохе копотью, коротали тоскливые часы в скудно натопленных складских помещениях. Что же до местных жителей, то, попрятавшись по своим плохо приспособленным к холоду домишкам, они отчаянно пытались поддерживать комнаты пригодными для жизни при помощи разного рода газовых обогревателей. С носами, черными от копоти, они дрожали от холода, черпая для себя слабое утешение в сознании того, что, как и всякой дрянной погоде, этому должен настать конец.
Дуг Селби, высокий, молодой, полный жизненной энергии мужчина, быстрой походкой пересек коридор второго этажа здания муниципалитета Мэдисон-Сити. Отперев дверь с табличкой «ОКРУЖНОЙ ПРОКУРОР», он кинул на вешалку пальто и нажал кнопку вызова, сообщая секретарше, что он на месте. В здании муниципалитета имелась система парового отопления, и Селби повернулся спиной к батарее, наслаждаясь исходившим от нее теплом. Секретарша со стопкой корреспонденции в руках открыла дверь и приветственно улыбнулась. В приемной горел свет, и Селби, бросив взгляд на лежавший за окном неуютный закопченный полумрак, протянул руку и, щелкнув выключателем, зажег лампочку в своем кабинете.
— Что в почте? — спросил он. — Есть что-нибудь важное?
— Ничего особенного, — сказала она. — Вас дожидается Росс Блэйн.
— Блэйн? — повторил Селби, наморщив лоб и силясь вспомнить.
— Молодой человек, подделавший чек финансовой компании Мэдисон-Сити, — подсказала она.
— Ах да, — произнес Селби. Он снял трубку со стоявшего на столе телефона и обратился к оператору: — Посмотрите, у себя ли Рекс Брэндон, хорошо? — И минуту спустя, услышав в аппарате голос шерифа, продолжил: — Рекс, это Дуг Селби. Помнишь, я тебе как-то говорил про молодого Блэйна, который подделал чек финансовой компании? Благодаря хлопотам его матери ни ресторан, принявший чек, ни компания не стали подавать на него в суд, но сам парень этого пока не знает. Он сейчас у меня в приемной, и, я думаю, серьезный разговор пойдет ему на пользу.
— Сейчас иду, — сказал Брэндон.
— Спасибо, Рекс. Прямо в кабинет, дверь я оставлю открытой. — Селби повесил трубку и повернулся к секретарше: — Когда я нажму вызов, можете впустить Блэйна ко мне.
Секретарша вернулась в приемную, и Селби быстро пробежал глазами стопку корреспонденции. Заслышав в коридоре шаги Рекса Брэндона, он подошел к двери и отпер ее.
Шериф был на двадцать пять лет старше Селби. В волосах его местами уже пробивалась седина. Его лицо было покрыто загаром цвета выдубленой кожи, ноги слегка выгнуты годами, проведенными в седле, но походка была упругой и энергичной. Улыбнувшись Селби своими добрыми серыми глазами, которые при случае умели обращаться парой твердых холодных кусочков льда, он сказал:
— Холодновато, Дуг, ты не находишь?
— Еще как, — ответил Селби. — Прошлой ночью не знал, чем бы еще укрыться, — и, взглянув на въевшуюся в ладони копоть, добавил: — Похоже, раньше четвертого июля[1] отмыться теперь не удастся.
Опустившись в кресло, Рекс Брэндон вытащил из кармана матерчатый кисет с пачкой коричневой папиросной бумаги.
— Что ты намерен делать с этим повесой Блэйном, Дуг?
Селби провел длинными тонкими пальцами по своим волосам.
— Я? Нет, это как раз ты что собираешься с ним делать, Рекс? — возразил он.
— В мои времена, — сказал шериф, — сопляка, подделавшего чек, отправляли в тюрьму. Впрочем, таких сопляков было немного.
Взгляд Селби переместился с шерифа на задымленное окно.
— С тех пор многое переменилось, Рекс, — произнес он. — Кое-чего мы достигли… Но кое-что и потеряли.
Шериф с отеческой нежностью посмотрел на молодого окружного прокурора.
— Когда я был пареньком, Дуг, молодежь была куда серьезнее. У нынешних молодых, похоже, совсем нет честолюбия. Слишком легко им все достается. С тобой иначе. Ты ведь сам еще желторотый, однако ты атаковал город, как бык атакует железную ограду. Ты смело ввязался в политическую драку, сумел прорваться в муниципалитет… Ну почему, черт возьми, так мало университетских недорослей, похожих на тебя?
