Его черные глаза сияли завораживающим светом в переполненном баре. Ритм клубной музыки пульсировал вокруг меня, когда потягивала свой напиток, ожидая мужчину, который, я знала, не придет. Я отвела взгляд от широкоплечего незнакомца, смотревшего на меня с чем-то, сродни голоду. Пугало то, что его взгляд ни разу не дрогнул, будто он ждал подходящего момента затащить меня в темный угол, сорвать одежду с моего тела острыми зубами. Я была в этом клубе миллион раз и никогда не видела никого столь гипнотически опасного, в мужчине было нечто дикое. Я должна была заплатить счет и уйти домой, когда поняла, что парень, который должен был придти, продинамил меня.
Я должна была понять - Джереми не придет, но не могла подавить печаль и разочарование, которые бурлили в моем уязвленном самолюбии, от осознания - меня снова продинамил парень, который открыто сказал, что я его третья девушка.
Я не та, которая вызывает восхищение у противоположного пола, но и не уродина. Как выразился Джереми, я милая, в обычном смысле. Так почему же невероятно высокий и широкоплечий мужчина, казалось, увлекся мной? Не знаю почему, но это заставляло нервничать и смущаться, когда он рассматривал меня с таким открытым интересом. Но стоило рискнуть, взглянуть в его сторону, как поняла – он уже ушел.
Ох.
Подавив вспышку разочарования, собиралась прикончить свой напиток, но стоило поднять бокал, как меня грубо толкнула группа людей, стоявшая рядом и шумно требовавшая внимания бармена. Я ахнула, когда мой джин с тоником оказался на моей блузке.
— Извини. — бросил через плечо один парень, не глядя в мою сторону. Соскользнув с барного стула и пробормотав: «Придурок», направилась в туалет. План: смыть все, что возможно, а затем, отправиться домой, положив конец угнетающей ночи.
Слишком много времени было потрачено на одежду, произвести впечатление - подумала я ворчливо, схватив несколько бумажных полотенец и вытирая мокрое пятно на блузке. Я не слышала звук открывающейся двери, но внезапно осознала, что больше не одна. Волосы на затылке зашевелились и медленно поворачиваясь, молюсь, чтобы я просто была мелодраматична. Но прежде, чем повернутся, каким-то образом знала - это он стоит там, блокируя выход и наблюдая за мной с неприкрытым голодом.
Я повернулась, и мое сердце ушло в пятки.
— Что ты делаешь? — мой голос пронзительно скрипел, когда прижалась к противоположной стене. — Это ж-женский туалет.
— Ты пахнешь как мед и дождь — его губы изогнулись в чувственной улыбке и мои коленки едва не подогнулись. Я почти забыла, что он, скорее всего извращенец или психопат-убийца, но быстро пришла в себя, когда он начал подходить ко мне.
— Остановись! — Воскликнула я дрожащим голосом. — Или я буду кричать. Пожалуйста, выйди и оставь меня в покое. Мы сделаем вид, будто ничего не было, просто забудем, и тебе не придется садиться в тюрьму за то, что прокрался сюда.
— Забыть? И зачем мне это делать? Потребовалось столетие найти тебя... и я не уйду.
— Ч-что? Ты что, сошел с ума? — спросила я, и задрожала. Он сказал... столетие? Потрясающе. Я была заперта в тускло освещенном туалете клуба с сумасшедшим человеком. Разве вечер не был уже достаточно дерьмовым? Украдкой огляделась, ища что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия, но за исключением вороха промокших бумажных полотенец ничего не было. Я попала. «Вот как все закончится», - подумала мрачно. Растерзана психом в грязном туалете. Слезы застилали глаза.
— Я не хочу умирать. — прошептала, когда он зашагал ко мне.
На мою прошептанную мольбу, он лишь мрачно улыбнулся и резко притянул меня к себе.
— Кто говорил о смерти, сладкая?— пробормотал он, прижав меня к своей твердой груди.— Люди, — усмехнулся он, веселясь, даже когда напряглась возле него. — Такие паникеры.— Он не дал мне возможности ответить, его голова опустилась, и внезапно его губы припали к моим. От него пахло мужественностью и грубой силой; сексом и кожей. Пьянящей комбинации было достаточно, чтобы ослабить мой страх и обострить мое внезапное возбуждение. Он прижал меня к стене уборной, покрытой вульгарными граффити, и я ахнула от шока, когда его язык, разыскивал мой. Я вцепилась в него, когда он прижал ко мне затвердевшую длину, через грубую ткань моих джинсов. Я пошевелилась от восхитительного давления, быстро теряя всякий смысл, почему это было плохой идеей, и просто поддалась опьяняющему чувству опустошения. Да, опустошение было хорошим словом и описывало то, что он делал со мной. Не было ничего мягкого или нежного в том, как его руки блуждали по моему телу, словно запоминая каждый изгиб. Случайные сексуальные отношения, которые у меня когда-либо были, всегда оставляли меня желать чего-то более глубокого, более первобытного. Он схватил мою грудь, а когда ткань блузки помешала, он зарычал и просто сорвал ее с моего тела. Потрясенно я втянул в себя воздух, но вздрогнула от вида его одержимого взгляда, когда он открыто глазел на то, как мои сиськи переполняли кружевные чашки черного лифчика.— Ты еще не ощенилась? — спросил он резко, его глаза сверкали.
