«А куртку внук будет донашивать»
(О книге Олега Кашина «Приморские партизаны»)
Сергей Смирнов, главный редактор издания «Медиазона»
Смерть пятимесячного Умарали Назарова, сына таджикских трудовых мигрантов, вызвала, как было принято говорить лет десять назад, широкий общественный резонанс. Его мать забрали в полицию за нарушение миграционного законодательства, полицейские мальчика забрали. Правда, они говорят, что быстро отдали врачам, и он умер. То есть полицейские ни при чем, так вышло.
На самом деле никакого настоящего резонанса снизу в России уже быть не может, за этим стараются следить. Тем более тут история приезжего. Это, конечно, дало повод части гражданского общества, критически настроенной к власти, сделать вывод, что вся дикость ситуации заключается в том, что это была семья мигрантов, и поэтому к ней так отнеслись.
Разумеется, это не так. Речь здесь идет не о происхождении, а о социальном статусе. Действительно, мигранты в данном случае относились к группе риска, но прежде всего, потому что за них не было кому заступиться.
По России похожие случаи происходят постоянно, люди умирают в полиции. Как правило, они как раз из той самой группы риска – за них некому заступиться. Поэтому полицейские ничего и не боятся, у них ведь всего лишь один страх – перед начальством.
Почему люди умирают в полиции? Причин несколько, прежде всего это пытки. Каждую неделю в России судят полицейских за избиения задержанных. Если их так часто судят, то можно с большой долей вероятности предположить, что гораздо больше силовиков избегают наказания. Но это не только насилие. Полицейским часто просто наплевать на задержанных, люди умирают без врачебной помощи. Алкоголики и наркоманы – они вот в самой-самой группе риска. К тому же их смерть так легко оправдать: сами виноваты. Поэтому полицейские и не вызывают врачей, мало ли кто у них там в обезьяннике кричит.
Предпринимались, конечно, попытки что-то сделать с этой волной смертей в ОВД, громкой историей стало расследование по делу ОВД «Дальний» в Казани. Вот там действительно был широкий общественный резонанс, безусловно, инициированный из Москвы. Со всеми подробностями, в том числе с бутылкой шампанского, которой полицейские пытали несчастного задержанного, впоследствии скончавшегося. Понятно, что громкое расследование было нужно Москве и тогдашнему президенту Медведеву, чтобы попытаться запустить реформу полиции. Она в итоге провалилась, но он хотя бы пытался.
Этот эпизод с пыткой в ОВД «Дальний» есть и в книге, Кашин моделирует ситуацию, что бы произошло, если потерпевший с бутылкой шампанского в заднем проходе остался бы жив. Да ничего хорошего бы не произошло с ним, вот в чем проблема. Сам виноват.
Как бороться против полицейского насилия? К сожалению, самый действенный способ избежать пыток в полиции – это позвонить другому силовику. Чуть менее действенный способ – говорить о возможном широком общественном резонансе. То есть с правозащитниками, прессой. Этого полицейские могут опасаться, особенно в регионах. В конце концов, в центре не любят скандалы на местах.
В противном случае шансы на успех невелики. Можно пытаться самому бороться с полицейской системой, но здесь высокие риски. Архангельский юрист Андрей Креков шел вечером домой, полицейские его остановили, был конец месяца и им надо было выполнить план по задержанным. Он возражал – спешил к жене и дочери. Его забрали в полицию, он стал еще сильнее возмущаться. На утро врач насчитал на его теле 60 повреждений. Но в итоге именно он сейчас сидит в колонии-поселении, он получил по решению суда срок 2 года 9 месяцев. Якобы скованный наручниками по рукам и ногам он укусил полицейского за бедро и оставил рану 1 см на 1 мм. Ровную, такой от зубов не бывает. А сел он в тюрьму только потому, что попытался добиться справедливости и посадить избивавших его полицейских.
За что людей убивают в полиции? Это неясно, это вообще не очень объяснимо. Родственники погибших растеряны. Мать мужчины, которого до смерти запытали в отделе полиции беспокоилась, потому что ей не отдавали вещи сына. «Тренировочные штаны, это ладно, они старые. А вот куртка хорошая, пусть нам куртку отдадут, внук будет донашивать», – плакала она по телефону. Ну понятно же, из какой социальной группы погибший – поэтому он был в зоне риска. Обычный русский парень из далекого Забайкалья, в том самом районе, где нету работы.
Конечно, появление приморских партизан, которые декларировали вооруженную борьбу с полицейским произволом, выглядит с одной стороны случайностью – люди из группы риска, как правило, не берут в руки оружия. С другой стороны, это рано или поздно должно было произойти. И пусть даже приморские партизаны это легенда, все равно их будут вспоминать как символ, неважно, были ли они теми, за кого себя выдавали.
Рано или поздно у это вялотекущей гражданской войны будет продолжение. Олег предлагает один из сценариев, на самом деле призывая подумать, как бы эту необъявленную войну закончить.
![Воровская яма [Cборник]](/storage/book-covers/08/086ec5131cfee1e9284b895205abfa019c8ddf36.jpg)
