Посещение инспектора сыскной полиции Лестрада были нам не в диковину, и когда он заглядывал по вечерам в наше скромное жилище, то всегда являлся желанным гостем для Шерлока Холмса, который, таким образом, имел возможность следить за тем, что происходило в главной полицейской квартире. В благодарность за новости, приносимые Лестрадом, Холмс был всегда готов внимательно выслушивать подробности дел, поручаемых сыщику, и мог по временам, помимо личного вмешательства, давать полезные указание и советы, основанные на его собственном обширном знание и опыте.
В тот вечер, о котором идет речь, зашедший к нам Лестрад болтал о погоде и газетных новостях. Потом он примолк, задумчиво попыхивая сигарой. Холмс пристально смотрел на него.
— У вас есть в запасе что-нибудь замечательное?— спросил, наконец, мой приятель.
— О, нет, м-р Холмс, ничего особенного.
— Расскажите нам, однако!
— Ладно, м-р Холмс; не стану отрицать, что у меня есть кое-что... Впрочем, это такая нелепая история, что я не решаюсь докучать вам ею. С другой же стороны, при всей нелепости, она престранная, а я знаю, что вы любите все, выходящее из ряда. Но, по моему, это будет скорее по части доктора Ватсона, чем по нашей.
— Какая-нибудь болезнь?— полюбопытствовал я.
— Во всяком случае безумие, и предиковинное. Вы едва ли поверите, чтоб в наше время кто-нибудь мог питать непримиримую ненависть к Наполеону I и разбивать вдребезги каждое его изображение, подвернувшееся под руку.
Шерлок откинулся на спинку кресла.
— Это в самом деле не по моей части,— согласился он.
— Совершенно верно. Я так и говорю. Но когда человек совершает кражу со взломом, с целью уничтожения не принадлежащих ему бюстов, тут уж требуется не доктор, а полицейский.
Холмс снова выпрямился.
— Кражу со взломом! Это становится интереснее. Расскажите-ка мне подробнее.
Лестрад вынул из кармана свою оффициальную записную книжку и заглянул в нее, чтоб освежить память.
— Первый случай, донесенный полиции, произошел три дня назад,— начал он. — Дело было в магазине Морза Гудсона, который торгует картинами и статуями на Кеннингтон-Роде. Приказчик, отлучившийся на минуту из лавки, услыхал в ней грохот и, вбежав обратно в магазин, увидал гипсовый бюст Наполеона, стоявшие со многими другими скульптурными произведениями на прилавке, расколотым на мелкие куски. Он выбежал на дорогу, но хотя прохожие заметили человека, выскочившего из магазина, однако, того негодяя и след простыл. По-видимому, то было одним из проявление хулиганства, какие встречаются сплошь и рядом, и в таком именно свете случившееся было представлено констэблю, стоявшему на посту. Гипсовый бюст стоил всего несколько шиллингов, и все дело казалось слишком ребяческим для того, чтоб подать повод к судебному следствию.
Второй случай вышел, однако, серьезнее и вместе с тем удивительнее.
На Кеннингтон-Роде, на расстояние нескольких шагов от магазина Морза Гудсона, живет известный практикующие врач, д-р Барнико, который имеет чрезвычайно обширную практику на южном берегу Темзы. Его жилище и главный приемный кабинет помещаются на Кеннингтон-Роде, но он имеет еще отделение для консультаций с постоянными кроватями на Лауэр-Брикстон-Роде, в двух милях расстояния. Этот д-р Барнико пламенный поклонник Наполеона, и его дом наполнен книгами, картинами и реликвиями французского императора. Недавно он приобрел от Морза Гудсона две одинаковых гипсовых копии знаменитого бюста Наполеона, работы французского скульптора Девина. Одну из них он поставил в вестибюле дома на Кеннингтон-Роде, а другою украсил камин в лечебнице на Лауэр-Брикстоне. И вот, когда д-р Барнико вернулся к себе домой сегодня поутру, то с удивлением увидел, что в его доме ночью побывали воры; между тем все имущество оказалось в целости, исключая гипсового бюста, который исчез из прихожей. Он был похищен и разбить в мелкие дребезги о садовую ограду, у подножия которой нашли его осколки.
Холмс принялся потирать руки.
— Это бесспорно нечто небывалое,— сказал он.
— Я так и думал, что вы заинтересуетесь моей историей,— продолжал Лестрад.— Постойте, однако, это еще не все. Д-р Барнико должен был явиться к себе в лечебницу к двенадцати часам; каково же было его изумление, когда, по приезде туда, он убедился, что одно из окон дома было отворено ночью и осколки другого бюста валялись на полу комнаты. Он был раздроблен в мельчайшие дребезги там, где стоял. Как в том, так и в другом случае не было ровно никаких указаний, по которым можно было бы заключить, действовал ли здесь преступник или помешанный. Ну вот, м-р Холмс, теперь я изложил вам важнейшие факты.
— Они удивительны, если не сказать нелепы,— отвечал мой приятель.— Позвольте вас спросить: два бюста, разбитых в доме и в лечебнице д-ра Барнико, были точными дубликатами первого бюста, уничтоженного в магазине Морза Гудсона?
— Они были отлиты в одной и той же форме.
— Этот факт опровергает догадку, будто бы человек, разбивающей их, воодушевлен какой-то ненавистью к Наполеону. Взяв во внимание, сколько сотен скульптурных изображение великого императора должно существовать в Лондоне, было бы слишком наивно предположить подобное совпадете, чтоб неразборчивый ненавистник случайно напал на три образца того же самого бюста и начал с них замышленное им дело истребления.
