Зачинается рассказ
От Ивановых проказ,
И от сивка, и от бурка,
И от вещего коурка.
Пётр Ершов, «Конёк-Горбунок»
Все люди делятся на крутых и лохов, причём лохов гораздо больше. Это общеизвестно. Но человечество всегда интересовалось людьми крутыми. Его всегда занимал вопрос, в чём их секрет, что нужно делать, чтобы быть такими крутыми.
Крутым людям посвящены тысячи книг. Изучая крутых людей и их жизни, биографы, историки, философы и психологи раз за разом пытались найти универсальную формулу, которая бы открыла разгадку. Таких попыток были сделаны бесчисленные тысячи — и всё напрасно. Всё время казалось, что нужный ответ где-то рядом, и всё время он неуловимо ускользал. Всё время в конечном счёте оказывалось, что рука исследователя схватила пустоту, а найденная им формула на практике не работает.
Потому что секрет крутых людей действительно трудно предметно описать — как трудно точно предметно описать красоту красивой женщины. Тонкий прямой нос, большие голубые глаза — всё получается не то. Мало ли некрасивых женщин с прямым тонким носом и большими голубыми глазами. Иногда данные детали портрет могут даже портить! Поэтому при описании красивой внешности всё время на язык лезут общие слова без конкретного смысла: «правильные черты лица», «гармоничное сочетание», «живые и выразительные глаза», «рот прелестно очерчен и идеально подходит к овалу лица», «очень миленькая мордашка».
А вот некрасивое лицо, а особенно уродливое, описать гораздо легче — потому что сразу видно, что именно его уродует, и тут предметное указание на причину будет точным: «глаза маленькие и слишком близко посажены», «нос слишком крупный и мясистый», «подбородок чересчур массивный», «заячья губа», «гнилые зубы», «волосёнки жиденькие». Изъян описать всегда легче.
Так же для любого отдельного лоха гораздо легче открыть секрет его лоховства — почему именно он лох. Но про отдельных лохов книжки не пишут — это никому не интересно. Ещё в этом нет никакого смысла, да и не заслужили они, отдельные лохи, чтобы им посвящать книжки.
Лохов вообще, как представителей массового явления, конечно, исследовали и изучали. Книги про это потом тоже, разумеется, писали — про некоего усреднённого лоха. Так получались трактаты и учебники по психологии и социологии. Но ещё никогда наука не рассматривала лохов именно с этой, главной их стороны, в главном их качестве. То есть не исследовала лохов как собственно лохов.
Последнее закономерно привело к тому, что была упущена важнейшая грань их понимания. Чтобы восполнить этот пробел в научном знании, и была написана данная монография.
Жил на свете человек,
Скрюченные ножки.
И гулял он целый век
По скрюченной дорожке.
Корней Чуковский, «Скрюченная песня»
Приступая к изучению той или иной сущности или явления, предмет изучения следует вначале как следует обозначить, дать ему чёткое и понятное определение, указать его суть. Лохи исключением из этого правила, разумеется, тоже не являются. Итак, что же такое есть лох? Попробуем дать ответ на этот вопрос.
Лохи составляют подавляющее большинство населения. Подавляющее не значит господствующее. Муравьи, например, — самые многочисленные животные, но кто же назовёт их господствующей формой жизни? Так же и лохи — господствовать не могут в принципе. Не в их силах что-то серьезно решать даже в собственной жизни — какое уж тут господство. Удел лохов — сливаться в тягучую серую массу и служить фоном для событий, значительно интереснее их самих. Иными словами, лохи — пожизненные статисты, набивочный материал общества — оно, как и природа, не терпит пустоты.
То, что конкретный человек — лох, лучше всего видно по его жизненному пути, вернее, по отсутствию оного. Не называть же, в самом деле, полноценным жизненным путём то невнятное броуновское движение, происходящее с лохом по мере того как он почём зря проживает свои годы. Если сформулировать сказанное другими словами, то лох — это человек без будущего, а пожилой лох — ещё и без прошлого.
Данный критерий хорош своей стопроцентной точностью, однако совершенно неудобен для практического использования, ведь будущее можно достоверно узнать лишь по факту его наступления. Если взять приведённую формулу за основу, получилось бы, будто звание лоха присваивается конкретному человеку посмертно, по результатам неудавшейся жизни. А если не посмертно, то в глубокой старости. Разумеется, это неправильно, ибо лох является лохом с юных лет. Противоречия никакого нет — просто не следует переставлять местами причину и следствие. Конкретный индивид называется лохом не потому, что его жизнь не складывается — напротив, его жизнь не складывается именно потому, что он лох. По этой же причине жизнь его не сложится никогда.
Несмотря на это, описанный недостаток критерия позволяет каждому отдельному лоху лохом себя не считать. Лох может самонадеянно думать: «Я не лох. На самом деле я крутой, просто пока не состоявшийся. Может, у меня всё ещё впереди». Такой лох руководствуется своего рода презумпцией невиновности — пока жизнь до конца не прожил, ничего и не доказано. А раз не доказано, то он, вроде как, и не лох. На самом деле лох ещё какой, и если дождаться доказательства, оно это подтвердит. Ведь доказательство служит для обнаружения того, что было и без него. Например, электромагнитные волны существовали в природе задолго до того, как Генрих Герц провёл эксперимент по их обнаружению. Или вот вор — становится вором не когда его поймали с поличным, нет — он является вором уже в момент совершения кражи. И даже если его не поймали, он всё равно вор и сам об этом хорошо знает. Не таков лох — этот до последнего будет уверять себя в том, что никакой он не лох. Такой подход совершенно не мешает ему считать лохами других. Для них он презумпцию невиновности не учитывает — к чему эти глупости, когда и так всё понятно. Вот такие у лохов бывают двойные стандарты (подробнее о них будет рассказано дальше, а пока не будем забегать вперёд).
