-1-
Они проезжают рано утром в «Гелендвагене» с калифорнийскими номерами, чьё днище прогибается под тяжестью чемоданов, и хоть стёкла машины затонированы, мы готовы поспорить, что они улыбаются. Все улыбаются, попадая в наш городок с населением 317 человек.
Тут горы и сосны, водопад, искрящийся по ночам, и чистое западное небо, идеальные домики, раскрашенные в яркие цвета, и огороженные заборчиками лужайки, магазинчики, чьё название мы произносим на староанглийский манер, и свежий запах, идущий от реки.
В межсезонье парковочных мест тут в изобилии. Они выбирают место перед кофейней, выходят из машины, по-прежнему улыбаясь — приятная пара лет сорока в модной одежде и с модными стрижками во внедорожнике марки «Мерседес». Всё кричит об их богатстве, которое мы и так ясно и чётко видим.
Мы подаём им латте и пирожные из слоёного теста ручной работы, а они бросают в вазу для чаевых несколько долларовых купюр, позабавленные хитрой надписью под ней: «Не стесняйтесь выражать благодарность» («Don’t be chai to espresso your gratitude»)[1].
Они около часа отдыхают в огромных креслах, потягивая горячий кофе и изучая висящие на стенах произведения местного искусства. Когда они, наконец, встают, чтобы уйти, женщина говорит мужу, что больше таких городков они не встретят.
-2-
Они блуждают по центру города, заглядывая в наши магазинчики, пока небо затягивает свинцовыми тучами.
У нас они покупают:
— полфунта шоколадной помадки;
— пять открыток;
— энергетические батончики из магазина для туристов;
— изображение горнолыжного курорта Аспен из сусального золота в тоненькой рамке.
Они говорят нам, какой у нас прекрасный маленький городок, а мы отвечаем, что знаем это. Куда бы они ни шли, везде задают кучу вопросов. И мы с энтузиазмом отвечаем, а под предлогом болтовни узнаём некоторую личную информацию: Рон — пластический хирург, а Джессика — практикующий юрист.
Они приехали из Лос-Анджелеса, и это их первый отпуск за четыре года.
Мы интересуемся, наслаждаются ли они поездкой.
— О, да, — отвечают они. — О, да.
-3-
У каждого из них есть фотоаппарат. Они фотографируют всё:
— зубчатые горы, возвышающиеся над горизонтом;
— оленей, пасущихся во дворе дома;
— старый причудливый театр;
— снег, который только начал падать и покрыл асфальт тоненькой корочкой льда.
Они просят нас сфотографировать их вдвоём, и естественно, мы радостно соглашаемся.
-4-
День подходит к концу.
На улице темнеет.
С каждым часом метель становится всё сильней.
Вдоль всей Мейн-стрит зажигаются рождественские огни.
Сегодня день зимнего солнцестояния, самая тёмная ночь в году. И когда чета Шталей собирается покинуть город, они видят, что шоссе перекрыто в обоих направлениях, тяжёлые ворота перегораживают дорогу и заперты на висячий замок. Потому что, когда начинается сильнейшая пурга, путешествие в горы становится чрезвычайно опасным.
Точнее, это то, что мы им говорим.
-5-
Они подходят к стойке регистрации.
— Добро пожаловать в гостиницу Лон Кон, — мы улыбаемся от всего сердца.
Рон говорит:
— Похоже, мы застряли в Лон Коне на всю ночь. Мы можем…?
— Ох, простите, мы полностью забиты. Я как раз отдала ключи от последнего номера минуты за две до того, как вы вошли.
Мы с молчаливым ликованием наблюдаем, как их взгляд скользит по холлу, где сейчас пусто и тихо, как в морге; и единственным звуком, нарушающим тишину, было потрескивание огня в камине.
В разговор встревает жена:
— Но мы были здесь целый день, и не видели в городе других туристов.
— Прошу прощения, но…
— В городе есть другая гостиница?
— Есть мотель, но он не работает в это время года.
— И что нам делать?
— Я не уверен, что пони…
— На улице буран, все дороги перекрыты, а вы мне говорите, что эта гостиница — единственная, и все места забронированы?
— Мне действительно жаль.
— И где вы предлагаете нам спать? В машине?
Джессика, похоже, готова разрыдаться.
Мы протягиваем Рону блокнот и просим записать свой номер телефона, обещая, что если что-то освободится, мы сразу позвоним.
-6-
Рон и Джессика сидят в Мерседесе и наблюдают, как хлопья снега падают на ветровое стекло. Метель засыпает городской парк, и весь Лон Кон окутывает глубокая морозная синева.
— Да ты, мать твою, издеваешься надо мной, Рон?
— Я понимаю.
— Понимаешь? Да это ты должен был позвонить заранее и забронировать нам номер!
— Мы же не собирались здесь останавливаться, Джесс! Помнишь? Мы планировали провести здесь день и отправиться в Аспен.
— Только, похоже, все планы пошли псу под хвост, не так ли?
— Ну, да.
— Так может было бы прекрасной идеей забронировать места в качестве плана Б? Что скажешь, Рон?
Он смотрит через стекло, руки сжимают руль, а потом переводит взгляд на жену. Он вглядывается в её безумные от злости глаза со стальным блеском, которые точно вселяют страх в её ассистентов и секретарей её фирмы.
— Что? — спрашивает он.
— Почему ты об этом не позаботился?
— Прости.
— Да пошёл ты, Рон! Я не хочу сегодня ночью спать в этой чёртовой машине! Не таким я представляла свой рождественский отпуск, пока рвала задницу последние…
— Я понимаю, Джесс.
Рон вытаскивает ключ из замка зажигания.
— Что ты делаешь?
— Милая, пойдём, съедим огромный горячий ужин, выпьем бутылочку лучшего вина и забудем хоть на какое-то время про всё это дерьмо, ладно?
