Очередной день рождения не принес Маше Цаплиной ничего хорошего. По дороге в кафе «Солнышко», где намечался праздник, она сломала каблук – пришлось возвращаться домой на такси и надевать туфли не под цвет платья. Основное блюдо праздничного ужина, жаркое, оказалось пересоленным – гости недовольно кривились, хотя вслух ничего не сказали. Наверное, посчитали, что Маша выбрала не то заведение.
Сливовое вино, которое в последнее время полюбили подруги, закончилось в баре "Солнышка" на второй бутылке, и пришлось перейти на дорогой и невкусный коньяк, от которого еще и кружилась голова. На танцевальной площадке к Маше пристал невоспитанный толстый мужлан, а когда она отказала ему в медленном танце, принялся грязно браниться. А высокий и симпатичный молодой брюнет, который пришел в кафе с другом и пил одну чашку кофе за другой, в сторону Цаплиной даже не взглянул.
Конечно же, ближе к полуночи Маша перевернула на себя стакан с соком – очень мало праздников в ее жизни заканчивались без обливания чем-то липким и сладким. Подруги разразились обидным хохотом. Казалось бы, не пьяная, и вовсе не неуклюжая – но то посуду бьет, то обливается. А симпатичный брюнет еще и посмотрел на мокрую девушку презрительно – так, во всяком случае, показалось Маше.
Аня с Ольгой поругались едва не до драки и обе ушли, обвиняя Машу в том, что она дружит не с теми людьми. Счет оказался неожиданно большим, а одна из купюр, которую Маша достала из кошелька – фальшивой. Хорошо, что удалось договориться с кассиром, и милицию вызывать не стали. Словом, праздник не удался. Как обычно.
– И почему я такая невезучая? – плакала Маша в машине Риты Кольцовой, которая подвозила ее домой. Рита уже два года была замужем и воплощала собой образец респектабельности и удачливости: молодой, красивый и богатый муж, свой автомобиль, маленький юркий "Фордик" приятного синего цвета, не слишком сложная и престижная работа в преуспевающей строительной фирме...
– Не все так плохо, Маша!
– Нет, именно так! Если попадается какой-нибудь парень – так непременно негодяй, если устраиваюсь на работу, то начальник мерзавец, а платят мало. Замки на сапогах постоянно ломаются, в автобус и не заходи – непременно пятно на дубленку посадят. Даже этот сок, которым я все время обливаюсь... Нельзя так жить, Ритка!
– Нельзя, – неожиданно согласилась подруга.
– И что мне – с моста прыгнуть? Пропали мои молодые годы, – Маша залилась горькими слезами.
– Вот еще – с моста, – усмехнулась Рита. – Я тебя с таким человеком познакомлю...
– С мужчиной? Приятелем твоего Гриши? Богатым? Он старый, наверное, – всхлипнула Маша.
– Не молодой, – согласилась Кольцова. – Только тебе не все равно? Я тебе не замуж за него выходить предлагаю.
– А что? Просто так встречаться? Оно мне надо?
– Да нет, Машка, у тебя все мысли о браке или вокруг него. Мы к нему совсем не для того пойдем. Андрей Сергеевич – он вроде психотерапевта.
– Психотерапевта? – протянула Маша. – Так ты меня не замуж, а в психушку решила сдать?
– Глупая! Он тебе правда поможет. Знаешь, как Григорию помог?
– Откуда же мне знать?
– Ну так мне поверь. Завтра и поедем, часов в десять. Андрей Сергеевич только с Памира вернулся – будет рад тебя видеть.
Какая связь между ней и Памиром, Маша не поняла, но спорить с Кольцовой не стала. Рите лучше знать, а терять все равно нечего.
"Форд" скрипнул тормозами у подъезда старой девятиэтажки.
– Сама поднимешься?
– Поднимусь, – решительно заявила Маша.
Выходя, она зацепилась колготками за, казалось бы, гладкую машину и порвала их, испачкала платье о пыльный порожек и едва вторично не сломала каблук на ступеньках подъезда. На полу лифта обнаружилась большая лужа, и Маша пошла на пятый этаж пешком. Впрочем, в подъезде пахло почти так же гадко, как и в лифте.
* * *
Кольцова приехала ровно в десять утра – ее отличала патологическая пунктуальность. Маша не хотела вставать, но пришлось быстро подняться, умыться, накраситься, одеться и мчаться на другой конец города. Таинственный Андрей Сергеевич Земляникин уже ждал их – точнее, ее.
– Я с тобой подниматься не стану, – напутствовала подругу Рита. – Он в курсе, что ты подойдешь. Главное, ничему не удивляйся, и не скрывай ничего – профессор Земляникин видит людей насквозь.
– Так он еще и профессор?
– На да. Доктор наук.
– Каких?
– Кажется, физико-математических.
– А работает психологом?
– Хобби. Да ты сама все увидишь. Ничего страшного, поверь.
Маша подумала, что такие напутствия вряд ли придадут ей храбрости. Но, с другой стороны, действительно, чего бояться? Рита ведь знает, куда она пошла. И вряд ли отдаст ее на заклание не только профессору, но и любому академику.
Лифт в доме Андрея Сергеевича был просторным и чистым, консьержка – приветливой. Поднявшись на шестнадцатый этаж, Маша позвонила. Дверь профессорской квартиры из темного натурального дерева матово поблескивала в лучах солнечного света, падающих на нее из маленького окошка на лестничной площадке.
Спустя несколько секунд дверь бесшумно отворилась, и на пороге появился невысокий мужчина с морщинистым лицом, короткой бородкой и наполовину седыми волосами. Черные джинсы, синий бархатный пиджак, верхняя пуговица белой рубашки расстегнута. Пахло от него одеколоном с преобладанием цитрусовых оттенков.
