Эбигейл приняла прохладный душ, чтобы освежиться, потом надела чистое белье и просторное платье выше колен. Она искренне полагала, что больше всего ее тянет выспаться, но к тому времени, как распаковала свой чемодан, чего не успела сделать раньше, и изучила несколько проспектов, разложенных на журнальном столике, с удивлением отметила, что спать ей совсем не хочется, зато очень хочется есть.
Она могла бы заказать ужин прямо в номер, но уже взяв в руки меню, выглянула в окно. Обсаженная причудливыми деревьями улица все еще была полна машин, велосипедов и людей, и Эбигейл загляделась на уличную суету. Пожилая пара в соломенных шляпах и одинаковых одеждах, напоминающих пижаму, церемонно раскланялась со стайкой молодых женщин в разноцветных летних платьях. Туда-сюда сновали уличные торговцы с лотками, ломившимися от сувениров и сладостей. Она была в таинственной, древней стране, а почему-то сидела в душном номере, таращась в окно и попусту теряя вечер. Неужто лишь потому, что ей не хотелось встречаться с человеком, который исчез из ее жизни, когда она была почти ребенком?
Нелепо, смешно и довольно глупо, пожав плечами, сказала она себе. Не лучше ли перекусить внизу, а потом неспешно прогуляться по вечернему городу?
Раздумывая, как поступить, Эбигейл опустилась в кресло и закрыла глаза. Перед мысленным взором пронесся весь сегодняшний день, принесший не только массу новых впечатлений, но и всколыхнувший в ее душе, казалось бы, давно забытое волнение. Ожили воспоминания, разбередив затянувшуюся рану и обещая испортить ей всю поездку. Эбигейл тряхнула головой, словно говоря: «Нет уж, дудки!», и решительно поднялась…
Вот уж где меньше всего ожидала она встретить Итана Миллера, так это в Таиланде.
Прилетев накануне поздно вечером совершенно разбитая и мечтая об одном — выспаться после утомительного перелета из Австралии, Эбигейл ничего не ощущала, кроме усталости и тяжести в голове. И потому когда наутро, спускаясь в вестибюль отеля, она увидела его светло-карие под широкими черными бровями глаза, в первый момент она решила, что это галлюцинация. Хотя еженощные сны, в которых ей являлся Итан Миллер, слава Богу, прекратились уже несколько лет назад, тени прошлого время от времени еще навещали ее. Он стоял среди столпившихся вокруг экскурсовода туристов, и, когда в ответ на направленный на него взгляд брови его вопросительно приподнялись, Эбигейл окончательно убедилась, что перед ней на самом деле Итан. Он не узнал ее. И не мудрено, ведь ей было уже двадцать пять, и всякое сходство с той худенькой впечатлительной девочкой тринадцати лет, которую он некогда знал, давно и безвозвратно исчезло.
Он был для нее в ту пору воплощением идеального мужчины, и именно он впервые разбудил в ней еще незрелую, полудетскую чувственность. Много лет назад Итан казался ей недосягаемым, точно какая-то кинозвезда. К счастью, у нее хватило выдержки и здравого смысла скрыть свои чувства к нему в самом дальнем уголке сердца, но еще долгие годы после того, как он пропал из ее жизни, Итан являлся ей в романтических мечтах.
Он мало изменился. Только плечи стали, может быть, немного шире да крошечные морщинки появились у глаз, хотя они лишь придавали привлекательную зрелость его классически правильным чертам лица. И все равно он выглядел значительно моложе, чем… Она быстро прикинула, сколько лет ему должно быть сейчас: тридцать семь или около того.
— Мисс Эбигейл Кассон! — выкрикнула экскурсовод, обводя взглядом группу из двух десятков человек.
— Это я, — выступила вперед Эбигейл. Уж теперь-то Итан наверняка узнает ее. Она все еще чувствовала на себе его взгляд — настороженный, как будто заинтригованный, но старалась не показать, что узнала его.
Экскурсоводом у них была невысокая, но стройная девушка с плоским, хотя миловидным лицом, черными живыми глазами и такими же черными коротко подстриженными волосами. Протягивая Эбигейл пластиковую бирку и матерчатую сумку, точно такую, как и те, что уже держали в руках многие члены группы, она одарила ее дежурной улыбкой и тут же снова уткнулась в список.
— Мистер Итан Миллер!
— Я. — Итан взял свою бирку и сумку, неохотно отведя взгляд от Эбигейл.
Одна из стоявших поблизости женщин заговорила с ним, и он слегка наклонил голову вправо, с легкой улыбкой слушая ее.
Эбигейл почувствовала, как кровь ударила ей в голову и сердце болезненно сжалось в груди. Он так и не узнал ее! Стоя в двух шагах — не узнал. Даже имя ничего ему не напомнило.
После испуга, который она испытала, увидев его, казалось, должно было прийти облегчение, однако Эбигейл, напротив, охватило раздражение и гнев. Ах, черт, он и в самом деле не вспомнил ее! Похоже, он просто вычеркнул из памяти то ужасное лето. Сделал то, чего сама она никогда бы сделать не смогла. Даже через миллион лет.
Вздрогнув, Эбигейл вцепилась в свою сумку и судорожно перевела дух. Невысокая коренастая женщина средних лет, стоявшая рядом, спросила с явным американским акцентом:
— С вами все в порядке, дорогая?
Эбигейл поняла, что, должно быть, заметно побледнела или даже изменилась в лице. Натужно улыбнувшись, она ответила:
