Ради ненависти, как и ради любви, можно пожертвовать всем.
©Илья Николаевич Шевелев
Голова кружилась, а во рту все ещё стоял мерзкий привкус того отвратительного по…хм, напитка, который в меня влили несколько минут назад. Если у меня когда- нибудь будут дети, я под страхом смертной казни запрещу им ходить в клубы. И сама ведь не была там ни разу в жизни — я не поклонница подобных заведений, но сегодня знакомая с работы оказалась упорнее. И вот сейчас я пожинаю плоды этого упорства — опоили, наговорили всякого бреда, буквально выдавили из меня разрешение на какой-то странный «перенос», и теперь я стою в одном легком, почти коктейльном платье, чувствуя холод от бледно-серых каменных стен наедине с неприятным высокомерным красавчиком, глядя на лицо которого хочется нашарить в сумочке пистолет.
— Ты же сама хотела новой жизни, начать все с чистого листа! Так чем же ты недовольна?! Я предупредил тебя, что все устрою, — смешок мужчина, как и мерзкая улыбка на четко очерченных тонких губах отдались в теле неприятным холодком.
Что вообще происходит? От того, чтобы сорваться в позорную истерику меня удерживало только чувство собственного достоинства и мысль и том, что притащивший меня неизвестно куда мерзавец с замашками маньяка только этого и ждет. Страшно ли мне тогда было? Не то слово. Словно я попала в липкие сети тумана собственного кошмара, в который нет входа больше никому, откуда нет выхода. Будто меня похоронили заживо, и сейчас зачитывают эпитафию, прилаживая могильный камень, чтобы не выбралась.
— О чем же вы могли предупредить меня? — голос звучал ровно и глухо — я боялась, что он сорвется, превратится в предательский комариный писк. — Я первый раз увидела вас сегодня у бара. Впрочем, обмануть, опоить и похитить — это довольно нетипично даже для посетителей наших злачных клубов.
На лице мужчины играла все та же хищная улыбка — его невероятно забавляли и мои слова, и вся эта ситуация:
— Помнишь переписку, в которой ты делилась всеми своими переживаниями?
Переписка? И причем же здесь, позвольте, сообщения в социальной сети? Неужели все-таки на маньяка нарвалась? Пальцы задрожали, и я с трудом подавила рвущийся наружу крик, хотя хотелось скорее завыть.
— Откуда же вы об этом знаете? Я общалась с девушкой по имени Лена, — прищурилась, делая незаметный шаг назад.
Говорила, уже понимая, что ошиблась. Я же всегда была скрытной и осторожной, и в жизни, и в интернете, так почему вдруг изменила своим принципам? Дура… Только вот самоедством заниматься поздновато. Театр абсурда., раньше я читала о таких ситуациях только в желтой прессе, да и то веры кричащим заголовкам не было. Кто он такой? Сумасшедший миллионер? Экстрасенс? Работорговец?
Впрочем, кажется, моего похитителя все это только насмешило. Ноздри тонкого, можно сказать — аристократического носа хищно затрепетали, будто он к чему-то принюхивался.
— Подумаешь, Лена. Это интернет, дорогая, там можно стать кем угодно. — «Ах Лена, если бы ты знала, как мне все надоело! Хочу уехать куда-нибудь подальше, где меня никто не знает. Начать все с чистого листа», — помнишь мой ответ? — «Подожди немного, скоро в твоей жизни наступят перемены». — Вот они, перемены, Ульяна. Наслаждайся новой жизнью.
С этими словами сумасшедший исчез — прежде, чем я смогла произнести хоть слово и вообще хоть как-то прийти в себя. А я осталась одна перед дверью, вырезанной, казалось, прямо в этом могильно-сером камне. Ноги подкосились, и, чтобы не упасть, пришлось опереться о стену. В голове было пусто-пусто. Ведь это неправда, это все не со мной, так не бывает… Но откуда пришло четкое понимание о том, что я действительно в другом мире, более того, я и мыслю сейчас не на русском языке. А тот, кто меня привел себя, являлся достаточно типичным представителем расы даэрмонов — или, если уж проводить аналогии — демонов. Демонов, которые отличались неограниченными магическими возможностями, огромной продолжительностью жизни, самомнением, жестокостью и нетерпимостью к слабым, особенно, к людям. Из горла вырвался истеричный смешок. Да я счастливчик. Страшно предположить, зачем же меня сюда привели… Да только паниковать и унывать подолгу было не в моих правилах. Увы, для меня в любом мире рецепт выживания один — называется «помоги себе сам». Потому что больше никто не поможет. Что люди, что эти демоны… везде есть жестокие твари. Сам факт произошедшего уже воспринимался куда более сглажено и спокойно, и даже если это было чье-то воздействие — я был за него благодарна.
Старинная деревянная дверь, окованная металлическими полосами, оптимизма и уверенности в светлом будущем не внушала. Но оставаться здесь, на каменных ступенях, с медленно подступающим к ним густым туманом, было еще страшнее. Не было больше ужаса — как же так, зачем, почему со мной — внутри все заледенело, как когда-то в детстве, оставляя только одну четкую цель — выжить любой ценой. Если это все же не галлюцинация, не злая шутка… Ведь я не верила, никогда не верила в сказки, и даже не задумывалась о них, а сейчас откуда-то точно знаю — это не игра, а реальность, Уля.
