Главным пунктом вечеринки, проходившей в доме неподалеку от Рублево-Успенского шоссе, была игра. Мужчины — их в компании меньшинство — с завязанными глазами должны были осалить кого-то из девушек.
Вроде бы несложно, но первый этаж был внушительных размеров, состоял из нескольких соединенных между собой больших залов, множества маленьких комнаток. Каждому участнику давалось краткое время, чтобы поймать свой шанс. Всего сто двадцать секунд.
По сути мероприятие для девушек — абсолютно безопасно. Они видели того, кто может их осалить. Если мужчина противен девушке, она легко могла затеряться в одном из закоулков дома. Поймать за две минуты ту, что хочет от тебя скрыться, в этих условиях почти невозможно.
Реальным было другое, что придавало всей игре жуткую атмосферу. Одна из девиц — они были манекенщицами и сотрудничали с разными модельными агентствами, но подобраны с учетом того, чтобы не были знакомы между собой, — заражена смертельной болезнью. Об этом знал устроитель вечеринки — известный столичный джет-сеттер Рустам. Он сказал об этом мужчинам, принимавшим участие в забаве.
Каждой из девиц был обещан солидный приз, если она не позволит коснуться себя мужской руке. Та, которую осалят, не получала ничего и обязана была подняться с осалившим в спальню на втором этаже.
И лишь одна — смертельно больная — могла получить свои деньги только в одном случае…
Если ее коснется рука мужчины. И она пойдет с ним на второй этаж и проведет там время…
— Послушай, я хотел спросить тебя… — Летняя терраса клуба «Подмосковные вечера», что в деревне Жуковка, выглядела очень симпатично. Александр Барон — он пил виски «Чивас Бразерз» — с тревогой посмотрел на друга. — Кто они?
Блюдо под названием «Большая рыбалка» — рак, креветки, семга, осетрина с зеленью и лимоном — все приготовлено шеф-поваром на горячих углях — семьдесят два доллара за порцию, — стояло почти нетронутым.
Николай Килин в этот вечер пренебрегал алкоголем. Свиная вырезка со специями и жареным ананасом. Малиновый сок — пятьдесят долларов за стакан, — молодой джет-сеттер, один из многих, появлявшихся в этом клубе, следил за собой.
— Никто не знает, кто они. В этом главная проблема. Хотя… Здесь ситуация принципиально иная…
Лицо Александра стало напряженным. Он наклонил стакан, который уже некоторое время держал на уровне рта, и затянул между зубов виски. Особняк, который он лишь недавно отстроил на участке, приобретенном его отцом еще в конце девяностых, стоял на отшибе. Великолепный лес из высоких корабельных сосен — с каким-то особенно прозрачным чистым воздухом и светом, в яркие солнечные дни мягко льющимся сверху, — больше не казался ему преимуществом. Лес начинался сразу за забором, и попасть в него мог любой.
— Попрыгунчики — не обыкновенные преступники. О том, кто стоит за этим загадочным явлением, — никому не известно. В высшем обществе ходят самые невероятные и пугающие слухи… — Николай замолчал. Посмотрел по сторонам, затем обернулся. — Изумительный вечер!.. — пробормотал он. — В этом году еще не было ничего подобного. Такая бархатная погода!
Вокруг двухэтажной постройки клуба «Подмосковные вечера» стояли редкие высоченные деревья. У их подножия — красные тенты, окруженные белыми изящными заборчиками. Под тентами — столики для посетителей.
Розовые скатерти, изящная дорогая посуда, накрахмаленные плотные салфетки… У каждого столика — большой молочно-белый шар на металлической ножке. Летними вечерами, когда наступавшая прохлада нежила лицо и открытые руки, за этими столиками ужинали наиболее состоятельные члены российского общества. Стеклянные шары-лампы горели ярким светом, создавая ощущение безопасности и комфорта.
— С одной стороны, то, что они объявились именно на Рублевке, отчасти объяснимо, — продолжал Николай. — Здесь наибольшее сосредоточие миллионеров на единицу площади. С другой… Если бы я был преступником, мне было бы здесь некомфортно. Такого количества средств наблюдения и вооруженной охраны… Нет, с этими попрыгунчиками что-то не так… Нигде в городе о них и слыхом не слыхивали. Москва живет припеваючи и ни о каких попрыгунчиках знать не знает!.. Вчера я был в клубе. Те, у кого нет дома на Рублевке, когда узнают обо всем, что происходит, — делают круглые глаза: слышат в первый раз. Какого же черта именно здесь… Именно когда я вернулся в Россию из Франции! Именно когда я достроил дом и собирался спокойно пожить здесь и поработать. Эй вы, попрыгунчики! Ну же, выскочите из своего небытия!.. Появитесь здесь, сейчас! — воскликнул он громче того, что позволяли приличия.
Ресторан загородного клуба был полон. Люди из соседней беседки уставили на Николая свои взгляды.
— Перестань! — прикрикнул на него Александр.
— Москва ничего не знает… — теперь уже тихо проговорил Килин. — Почему?..
— Во-первых, по большому счету, какое ей до нас дело?!. Хотя, конечно, такие события должны волновать как минимум светских хроникеров, пишущих на темы из жизни высшего общества. Но и они как воды в рот набрали.
— То-то и оно! Я тоже обратил на это внимание.
— Но я еще не сказал тебе, что во‑вторых. Огромный город, на расстоянии пятнадцати километров от центра которого мы находимся, не знает еще кое о чем!..
