Заснуть не удавалось.
Она лежала в темноте, тщетно пытаясь избавиться от тревожных мыслей. Сейчас, когда ей наконец-то удалось добраться до постели и сбросить одежду, сон пропал, хотя до этого она буквально валилась с ног от усталости. Все чувства были обострены, она напряженно вслушивалась в звуки, доносящиеся снаружи. Однако внутрь роскошного гостиничного номера проникал лишь неясный уличный гул. Спокойствие улиц было зловещим и странным.
«Вот где я должна быть, — подумала она. — В городе».
Да она и была там душой и мыслями, рядом со своей съемочной группой: оператором Джимми Трейнером, звукорежиссером Люком Майклсом и продюсером Арчем Леверсоном. Находясь на задании, за рубежом, как и полагалось хорошей съемочной группе, они всегда старались держаться вместе.
Ее сегодняшнее отсутствие было исключением. За ужином она выглядела очень усталой, ее глаза слипались после нескольких бессонных ночей, и Арч настоял, чтобы она урвала хоть несколько часов сна. Он обещал разбудить ее заранее, чтобы она успела подготовиться к вечернему репортажу на Штаты. Усталость и здравый смысл взяли верх, и она уступила, но теперь чувствовала, что не может отрешиться от происходящего в городе и хоть немного расслабиться.
Она испытывала напряженное ожидание. И внезапно поняла, в чем дело. Рассудок, ум, природное чутье, опыт военного корреспондента подсказывали ей — это должно произойти сегодня ночью. Сегодня ночью должна разразиться бойня, призрак которой витает в воздухе вот уже несколько дней.
Предчувствие обдало ее ледяной волной. Она слишком хорошо себя знала, чтобы усомниться в нем. При мысли о кровопролитии ее накрыла вторая ледяная волна. Если Народная армия пойдет против народа, крови не миновать.
Рывком оторвавшись от подушки, она включила ночник и посмотрела на часы. Было около десяти. Отбросив одеяло, она вскочила с постели, быстро подошла к окну, настежь распахнула его и ступила на балкон, страшась увидеть то, что могло сейчас происходить на улицах Пекина.
Ее номер на четырнадцатом этаже отеля «Пекин» выходил окнами на проспект Чанань, ведущий на площадь Тяньаньмэнь и известный также под названием проспекта Вечного покоя. Далеко внизу, по широкому бульвару, освещенному гроздьями зеленоватых фонарей, бесконечным потоком шли люди, словно поднимающаяся против течения форель. Когда на них падал свет, было видно, что большинство в белых рубашках и шляпах. Она была поражена этим бесшумным и молчаливым шествием.
Люди шли на площадь Тяньаньмэнь. Этот огромный вымощенный камнем прямоугольник в сто акров, ведущий свою историю с 1651 года, с самого начала династии Цин, мог вместить до миллиона человек. Много важных событий в истории страны произошло на этой площади — в самом сердце политической власти Китая.
Она глубоко вздохнула. Воздух был чист — ни слезоточивого газа, ни желтой пыли, которой в перенаселенном городе постоянно веяло с пустыни Гоби. Наверно, легкий ветерок унес оба запаха прочь, а может, сегодня слезоточивый газ вообще не применялся. Она еще раз окинула взглядом панораму проспекта, затем ее глаза остановились на запруженном народом тротуаре под балконом — на людях, которые так спокойно и организованно шли на площадь. Все казалось очень мирным, военных нигде не было видно.
«Затишье перед бурей», — мрачно подумала она и возвратилась в номер.
Она включила свет в спальне и прошла в ванную. Умывшись холодной водой, насухо вытерлась полотенцем и начала быстро причесываться короткими, резкими взмахами.
Ее лицо, обрамленное мягкими светлыми волосами, могло показаться несколько широковатым, но его крупные черты были правильными и выразительными: высокие скулы, прямой нос, упрямая линия рта с приятно очерченными губами, волевой подбородок, который, однако, не оставлял впечатления заносчивости, широко расставленные большие ясные глаза — ярко-лазурные, почти бирюзовые. Отмеченное умом и чувством юмора, оно было необычайно привлекательным и фотогеничным. Рост ее составлял почти метр шестьдесят восемь. Стройная и длинноногая, она тем не менее производила впечатление сильной и была удивительно грациозна.
Звали ее Николь Уэллс. В широком кругу она была известна как Ники. Родные же, коллеги по съемочной группе и близкие друзья чаще всего называли ее просто и нежно — Ник.
В тридцать шесть лет она — военный корреспондент расположенной в Нью-Йорке телевизионной компании Эй-ти-эн — достигла высот в своей профессии. Широко известна блестящими по глубине исследования репортажами, Ники вдобавок была мастером военной хроники. Почитаемая за умение эффектно преподнести материал, она имела репутацию человека бесстрашного и, кроме того, на редкость обаятельного на экране. Словом, настоящая звезда тележурналистики.
Отложив щетку, Ники стянула волосы на затылке в хвост и вынула из косметички помаду. Затем подвела губы и, то растягивая их, то поджимая, наклонилась к зеркалу. Бледная, без грима, она сегодня выглядела изможденной, но заняться лицом всерьез уже не было времени. К тому же она чувствовала, что сегодня ей не придется работать перед камерой. После того как недели две назад, а точнее 20 мая, было введено военное положение, китайское правительство отключило спутниковую связь; телевизионные съемки на площади были запрещены. Без Джимми с его камерой и без спутника прямые репортажи с площади Тяньаньмэнь, из самой гущи событий, стали невозможными. Сегодня ей опять придется вести репортаж по телефону.
