Предисловие к русскому переводу
Нашему читателю книга о. Джона Пауэлла покажется весьма необычной и даже вызывающей протест, вследствие главной мысли, которую автор проводит через все содержание книги. Мысль эта состоит в утверждении необходимости "любви к самому себе". Как же так, — сразу же спросим мы, — разве себялюбие, эгоизм не является тем самым главным отрицательным свойством человека, против которого мы всегда должны быть на страже? Разве не сказано Иисусом: "Кто хочет идти за Мной, отвергнись себя...", "Любящий душу свою погубит ее, а ненавидящий душу свою спасет ее"?
Все это так. Все это действительно сказано. Но сказано также: "Возлюби ближнего твоего, как самого себя". Можно утверждать, что вся книга Пауэлла есть размышление над этой фразой. В самом деле, Св. Писание говорит о любви к себе, как о каком-то совершенно естественном, неотъемлемом качестве человека. Ап. Павел говорит, как о совершенно очевидном: "Никто же не ненавидит свою плоть, но питает и греет ее..." Очевидно, говоря о любви к самому себе, Писание не просто напоминает нам об инстинкте самосохранения. Ведь именно в зависимость от этой любви ставится вторая из двух важнейших заповедей — заповедь о любви к ближнему, про которую Иисус говорит, что она "подобна" первой — заповеди о любви к Богу. Итак, вопрос об отношении к самому себе стоит того, чтобы над ним хорошенько подумать. Автор настаивает на том, что правильная любовь к самому себе — это совсем не то же самое, что себялюбие, эгоизм. Эгоист все время озабочен, что его обойдут, ему все время чего-то не хватает. Он все время недоволен тем, что у него есть. Любовь же к себе — это прежде всего приятие самого себя, благодарность за те качества, которые есть во мне. Если мы должны "за все благодарить", то не должны ли мы быть так же благодарными Богу за самих себя, за то, что Он создал нас и ввел в мир именно такими. То, чем каждый из нас обладает как личность, и есть те самые "таланты", которые нам дал Господь, ожидая от нас "прибыли". Угрызая и уедая самих себя за все без разбора, не окажемся ли мы бунтовщиками против Бога, недовольными тем, что Он нам даровал? Едва ли кто будет спорить с автором, утверждающим, что если внутри нас будет идти постоянная "гражданская война", то ни о какой любви и внимании к ближнему не может быть и речи. Мы будем целиком заняты только собой, своими проблемами.
И наоборот — спокойное и даже радостное приятие самих себя как детей Божиих, как части Его творения, про которое Он сказал: "И вот — все хорошо весьма", не будет ли источником душевного мира и счастья? Ведь по своему внутреннему смыслу это очень близко к тому, что Иисус говорил в Нагорной проповеди: "Взгляните на птиц небесных... Вы не гораздо ли лучше их... Посмотрите на полевые лилии, как они растут... и Соломон не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры".
Речь, конечно, не идет о некритическом отношении к своим грехам, а скорее о принципе "ненавидя грех, любить грешника". Не будет ли несправедливым ограничивать применение этого мудрого принципа только нашими ближними? Быть может, позволительно будет сказать, — возлюби самого себя, как своего ближнего?
Думается, что в основе многих наших грехов, совершаемых не столько действием, сколько бездействием, лежит именно наше неприятие самих себя, зажатость, скованность, недоверие к себе и своим способностям. Любовь к себе в том смысле, в каком пишет о ней о. Джон Пауэлл, в том смысле, в каком нам говорит о ней Слово Божие, даст нам возможность радостного открытия самих себя как любимых детей Божиих, которым дано гораздо больше, чем мы подозреваем. И это большее доверие, и такая любовь к себе могут помочь нам стать на путь большего доверия и любви к Богу и ближнему.
Священник А. Борисов
Введение ЧТО МЫ ХОТИМ ПОСТИЧЬ
"Человек прославляет Бога полнотой своей жизни"
Св. Ириней, II век.
Братья и сестры мои! Я убежден, что самое глубокое и беспокойное желание моей души — это желание обрести полноту человечности, полноту жизни. И поэтому меня больше всего преследует опасение, что я могу растратить и потерять впустую прекрасную возможность жить. Мои ежедневные молитвы меняются в зависимости от опыта и текущих нужд, но одна из них остается постоянной: " О Боже, Отец мой, не дай мне умереть, не испытав настоящую жизнь и подлинную любовь!" С той же надеждой я молюсь и обо всех вас, чтобы это исполнилось и в вашей жизни. В той мере, в которой я понимаю свои побуждения, я могу сказать, что желание видеть вашу жизнь полной и всесторонней и побудило меня написать эту книгу. В своей жизни я встретил нечто хорошее, вдохновляющее, животворящее, и хочу разделить этот дар и с вами.
В моих поисках полноты человеческой жизни всегда были моменты, когда достигалась особая ее завершенность, когда она глубоко преображалась. Эти моменты особого прозрения, моменты глубокого целостного видения ("insight"). В этих очень ценных прозрениях иногда расширялась вся панорама моего мира, а мое участие в жизни углублялось и усиливалось; такие моменты оставляли впечатление праздника, наподобие 4-го июля
