Глава 1
Все только начинается
«Шлеп, шлеп, шлеп», – резво и как-то даже игриво бьют по воде плицы. Сбоку от защитных кожухов висит водная взвесь, в которой плещется веселая радуга. «Чух, чух, чух», – басовито и бодро вторит плицам машина, изрыгая из трубы клубы бурого дыма. Вот только скорость каравана при этом едва ли дотягивает до пяти верст в час.
– Василий Родионович, а что, прибавить никак нельзя? – недовольно поглядывая на медленно проплывающий мимо него берег, поинтересовался новгородский купец Ерохин.
– Не получится, – покачал головой капитан. – Чай, не шутка, четыре дощаника на кукане[1] вверх по течению тащить. Не озеро же со стоячей водой.
Это да. От Великого Новгорода прошли малость по Волхову, а дальше уж по Ильмень-озеру. И вот теперь вверх по Шелони. Не сказать, что скорость так уж мала. Бурлаки груженое судно хорошо как за день на двенадцать верст протянут. А тут и все шестьдесят получится. А то и больше. Ночи-то нынче светлые.
Но о чем еще думать купцу, едва разминувшемуся с бедой неминуемой, как не о скором ходе? Шведы подступили как-то неожиданно и разом. Карла Двенадцатого вообще отличали решительность, быстрота и напор. Вроде и мальчишка восемнадцати годков, а как лихо разобрался с Данией, выйдя в результате дерзкой десантной операции прямиком к ее столице. Датскому королю только и осталось, что запросить мира и отказаться от союза с саксонским курфюрстом и новгородцами.
После этого молодой король и предпринял наступление на Новгород. И обнаружили-то шведа вроде вовремя. Да только сделать ничего не успели. Оно беда, конечно, но не так чтобы страшная, доводилось уж выдерживать долгие осады, собираться с силами и отваживать ворога. Да только не в этот раз. Нашлись доброхоты, что открыли ворота, в перехлест их через колено.
Хорошо хоть давний компаньон и товарищ, псковский боярин Карпов, отправил за Ерохиным своих лешаков на пароходике. Как они выводили купца из города, в который под гром пушек и трескотню мушкетов уже ворвались шведы, не хочется вспоминать. Натерпелись – жуть. Но недаром ходят легенды о карповских особых воях. Вывели всех домочадцев и казну.
Правда, дома и имущества купец все же лишился. И потери были немалыми. Едва не четверть всего его состояния прахом пошла. И коли не подпустят красного петуха, то кому-то оно в пользу обернется. А лучше бы поперек глотки встало! Ну да хорошо хоть в последние годы Ерохин почти все дела вел с Карповым. Через него же основной прибыток имел. И дом белокаменный поставил в Пскове, где главную казну и хранил.
Вообще-то держаться за Новгород особого смысла не было. Но… Велика сила привычки. Не просто вот так, в одночасье, отринуть отчий дом и перебраться в новые края. А вот теперь приходится бежать, все время оглядываясь назад в ожидании погони.
– Так а чего те дощаники было цеплять? – недовольно пробурчал купец. – Чай, надобности в них никакой. На первом людишки мои да скарб. А остальные-то порожними идут.
– То не ко мне. Эвон Захар Ильич, его и пытай, – тут же перенаправил купца капитан к молодому сержанту в гражданском платье и взялся за рупор: – Эй, на дощаниках, не зевай! Вишь, на стремнину относит!
Караван как раз проходил один из крутых поворотов, которыми изобиловала Шелонь. Вот и начало сносить прицепные суденышки на стремнину. У реки не столь уж быстрое течение, но надо все же идти ближе к берегу. «Бобр» – небольшой пароход, а четыре дощаника, даже порожние, – груз изрядный. И это при том, что в любой момент на их след может встать погоня.
– Захар Ильич, слышь, ты чего нацеплял дощаников, как жадный рыбак карасей? – подошел к командиру взвода лешаков купец.
И тут же стушевался, припомнив, что фамилия его Сомов.
Парень лет двадцати шести в свою очередь только улыбнулся во все тридцать два зуба, блеснувшие на голом лице. Не носили лешаки бород. Усы еще встречались, а вот бород не водилось.
– Не боись, Авдей Гордеевич, доставим тебя в Псков в лучшем виде. А что до дощаников, так то приказ боярина. Велено вывезти столько людей, сколько получится. Оттого второй десяток двумя пятерками по обоим берегам двинулся, народ в деревнях и селах упреждая. А тех, что на шлюзах проживают и управляются с ними, так и вовсе велено грузить, не спрашивая. Потому как первое богатство любой земли – это люди, а знающие мастера – так и вовсе ее соль.
– Это-то верно. Но нешто Иван Архипович не ведает, что «Бобр» сможет ввести в шлюз только пару дощаников? – удивился купец.
– Ну насмешил, Авдей Гордеевич, – задорно произнес Сомов. – Нешто ты первый день боярина знаешь? Да он наперед все видит. Иль не говорил он тебе, чтобы ты еще в зиму перебирался во Псков? И не зазывал тебя весной? Не сказывал, что швед припожалует?
– Было такое, – вынужден был признать купец.
– Ну так и то, что трудность может приключиться на шлюзах, ему так же ведомо, – пожал плечами сержант. – Не переживай, Авдей Гордеич, чай, тут полный взвод лешаков да при четырех картечницах. Так что обороним, не сомневайся.
– Захар Ильич! – окликнул взводного один из его бойцов на идущем следом за пароходом дощанике, при этом указывая на правый берег Шелони.
