Официант вынырнул из-за угла, прошел в середину зала и остановился у круглого cтолика, вытянув вперед руку, на которой стоял поднос с глубокой хромированной чашей.
– Ваш суп, молодой человек.
Не отрывая глаз от своего телефона, гость кивнул в ответ и продолжил напряжённо, сосредоточенно водить по экрану большими неуклюжими пальцами. Он был бы рад урегулировать вопросы посредством телефонного разговора, но собеседник на другом конце провода однозначно предпочитал эпистолярный жанр.
– Постойте, – поднял гость руку вслед уже убежавшему парню, наконец, оторвав взгляд от экрана.
– Что-то не так? – очень доброжелательно спросил любезный официант в белоснежном фартуке, мгновенно вернувшись обратно.
– В моём супе плавает палец! – помешивая содержимое тарелки столовой ложкой, пожаловался возмущённый гость ресторана, в то время, как на его телефон поступило два новых сообщения. Палец то и дело всплывал на поверхность вместе с идеально нашинкованной морковкой.
– Действительно! Это палец, – констатировал растерянный официант, наклонившись над круглым столом, словно настольная лампа.
– Но я заказывал луковый суп, а не пальцевый?! – продолжил возмущаться голодный мужчина.
– Позвольте, я уточню на кухне возможные причины этого недоразумения, – официант мгновенно удалился.
– Безобразие! – перемешивая суп, сказал гость вслух и бросил ложку в хромированную чашу так неаккуратно, что брызги долетели до соседнего столика.
– Что случилось? – поинтересовалась благородная дама в годах, вытянув длинную морщинистую шею, только что сделав глоток красного сухого вина. Мужчина обернулся в ее сторону и посмотрел на руки старушки, обнимающие тонкую прозрачную ножку бокала. По внутренней части чистого, идеально ровного стекла, скатились густые маслянистые бордовые разводы. Они же впитались в старые бледные сморщенные губы, смакующие бодрящий и одновременно расслабляющий терпкий вкус.
– В моём луковом супе плавает чей-то палец, – выразив гримасой свое отвращение, ответил гость.
– Какой ужас, – старушка всколыхнулась от удивления, – палец в луковом супе! А ведь это лучший ресторан в городе, лучший! Это всё их новый шеф-повар! А я предупреждала, – оторвавшись от бокала, жестикулируя, продолжила она:
– Палец женский или мужской? – волна негодования сменилась любопытством.
Мужчина взял ложку и проведя по дну уже остывшего супа, поднял на поверхность розово-синюю конечность.
– Затрудняюсь сказать, – рассматривая, ответил мужчина. Старушка снова вытянулась, словно улитка, максимально приблизившись, но при этом идеально соблюдая все правила приличия.
– Посмотрите на маникюр, женский ноготь должен быть гладким и иметь четкую форму, а, возможно, на нем даже есть следы лакового покрытия.
Мужчина, не отрывая взгляда:
– Не видно следов, ноготь аккуратно срезан под корень, наверное, мужской.
– У мужчин ноготь более плоский и широкий, нежели женский, – заметила дама.
Мужчина посмотрел на свои руки.
– Добрый день, вас что-то беспокоит? – вежливо спросила подоспевшая девушка в черном обтягивающем платье до колен и белоснежных кружевных перчатках. Ее глубокое декольте волнительно вздымалось, на правой стороне переливисто подмигивала золотистая табличка «Администратор Дарья».
– Я просил луковый суп, а мне принесли суп с пальцем, – в очередной раз ответил гость, в его голосе послышались нотки раздражения, потому что он повторил это уже несколько раз в течение последних десяти минут.
– Какой кошмар, – Дарья побледнела и сказала с дрожью в голосе, прикрыв рукой рот, перевела взгляд в зал, опасаясь, что это услышат окружающие посетители ресторана.
– Пожалуйста, подождите минуту! – она удалилась и исчезла за тяжелой бархатной шторой, отделяющей зал от служебного помещения.
– Здравствуйте! Я шеф-повар, – сказал большой мужчина в белом фартуке и высоком колпаке, немного потупив взгляд, – что-то не так?
Посетитель с уже нескрываемым гневом, на повышенных в меру тонах медленно проговорил:
– Да! В моем луковом супе плавает палец!
Несколько человек, присутствующих в зале, обернулись. Старушка сделала очередной глоток, наблюдая за развитием событий, будто сидела в театральной ложе.
Дарья и официант обступили столик недовольного гостя.
– Может быть, пройдем на кухню? – предложила она тихим, виноватым голосом.
В зал вошел высокий худощавый скрипач в черном шелковом смокинге. Белое ледяное лицо не отражало ни одной эмоции, если бы он лег и закрыл глаза, его можно было бы легко принять за покойника. Музыка заиграла. Тонкий, вибрирующий смычок заскользил по струнам, заглушив звяканье хрустальной посуды в натянутой, словно нить, тишине.
– Хорошо! – согласился гость. Четверо – гость, официант, повар и администратор – гуськом удалились из зала.
Кухня.
Сотрудники ресторана поменялись в лице, как только пропали с глаз посетителей ресторана.
– Что за чертовщина, Игорь? – размахивая телефоном и записной книжкой перед его лицом, возмутилась Дарья.
– Я, наверно.., – в воздухе повисла тишина. Игорь закрыл лицо руками, вдавливая, протер глаза. Все напряженно ожидали его объяснений. Понимая, что выкрутиться не получится, повар снял колпак, кинул его на стол и продолжил говорить:
