Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений

Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений

В книге впервые собрано практически полностью поэтическое и мемуарное наследие выдающегося писателя "второй волны" русской эмиграции Глеба Александровича Глинки (1903-1989). Представитель одного из уничтоженных течений советской литературы, группы "Перевал", учитель поэта Николая Глазкова, Глинка жил в довоенном СССР в ожидании ареста, пока не разразилась война. Писатель был призван в "ополчение" и осенью 1941 г. попал в немецкий плен. Судьба поэта сложилась необычно: в СССР его считали погибшим, но он был освобожден союзниками, уцелел, жил сперва в Бельгии, позже в США, где влился в поток эмигрантской литературы и писал до конца жизни.

Помимо примерно двухсот стихотворений, книга содержит впервые публикуемый полный текст книги "На перевале" и избранные статьи о литературе.

Жанры: Биографии и мемуары, Литературоведение, Поэзия
Серии: -
Всего страниц: 88
ISBN: 5-902312-58-2
Год издания: 2005
Формат: Полный

Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

СТИХОТВОРЕНИЯ

ИСТОКИ

В поэзии я знаю толк,
Но не судья своим твореньям.
В словесных дебрях старый волк
Чутьем находит вдохновенье.
Лететь ли в бездну или ввысь —
Суть, разумеется, не в этом.
Без мастерства не обойтись
Ни акробату, ни поэту.
В стихах вне ритма колдовства
Расчеты замысла бессильны.
Глухие, нищие слова —
Как надпись на плите могильной.
Победный петушиный крик.
Моей чужд лире невеселой,
И если дар мой невелик,
Всё ж я поэт суровой школы.
Среди марксистской шелухи,
В эпоху примитивных вкусов
Меня учил писать стихи
Валерий Яковлевич Брюсов.

В ТЕНИ

Избранная лирика

(Нью-Йорк, 1968)

Эту маленькую книжку с большой любовь посвящаю жене моей Елизавете и сыну Глебу

На склоне дней

(1953-1968)

ЗАВИСТЬ

Остроноса, утла, лыса,
На тропинку вышла крыса.
А потом беда к беде,
Словно дождик по воде.
Журавлины длинны ноги
Не нашли пути–дороги.
Расширяются круги…
Всё не так, как у других.

НОВАЯ КОРЕННАЯ ПУСТЫНЬ

Архимандриту Иннокентию
В густой листве и в ельнике,
В лесах чужой земли
Монахи и насельники
Обитель обрели.
Храм и подворье скромное,
Как помыслы, чисты.
Среди кладбища темного
Лампады и кресты.
Родным звучит наречием
Здесь звон колоколов
И Богу птицы певчие
Хвалу поют без слов.
Нельзя не позавидовать
Такому бытию:
Мне б без него не видывать
Всю суетность свою.
Владычицей помилован,
Любовью окрылен,
Смиреньем цементирован
И верой укреплен,
Действительный, не сказовый,
Приветлив, светел, строг,
Как у Христа за пазухой
Живет монастырек.

УТЕШЕНИЕ

Все наши прежние устои
Летят, как из подушки пух.
Весь опыт ничего не стоит.
Расщеплен атом, ум и дух.
Заварена такая каша
Из достижений и угроз,
Что все проблемы жизни нашей
Нельзя воспринимать всерьез.
Итак, восславим провиденье
За то, что сохранен для нас
Беспечности и удивленья
Неограниченный запас.

ПРИЗРАК

Войны тревожная заря,
Как зверь, встает из бездны.
Нам говорят: «Не спорьте зря,
Протесты бесполезны.
Идите лучше воевать,
Не трусьте и поверьте,
Ведь так и так не миновать
Неотвратимой смерти».
Ну что ж, поверим, не впервой.
Пусть правнуки и внуки
Трудиться станут день-деньской
Для атомной науки.
Чтобы умолкла их душа,
Как сломанная лира,
Чтобы мозг ядерный решал
За них проблемы мира.

НАПУТСТВИЕ

Сыну Глебу
В бочку меда дегтя ложку
Опускаю я любя.
Ты тернистую дорожку
Выбрал в жизни для себя.
Что же, можешь стать поэтом.
Будь неистов и суров.
Строго выполняй заветы
Величайших мастеров.
Сон забудь и спозаранку,
Лень и праздность истребя,
Как перчатку — наизнанку
Выворачивай себя.
Для твоих стихотворений
Всё должно быть под рукой:
Многостопность размышлений
И больших цезур покой.
Знай — слова играют в прятки,
Ты найди их, извлеки
И рассаживай по грядке,
Удаляя сорняки.
Голым метром не пиликай,
Пусть развязней и смелей
Ухмыляется пиррихий,
Спотыкается спондей.
Рифмы могут быть как льдинки,
Только б звякали слегка,
Как звоночек на машинке,
Дескать — кончена строка.
Важно, чтобы был порядок,
Чтобы мера, лад и строй…
Без туманов и загадок
Ты не балуйся, а строй.
Строй не как воздушный замок,
Укрепляй внутри, вовне.
Строй упорно, строй упрямо,
Строй как доты на войне.
Пусть страница за страницей
Удивляет самого
Взрывом ярких экспозиций
И концовок торжеством.
Ну, для первого посланья
Это всё пока. Прости,
До стихов и до свиданья
На страдальческом пути.

ЛИРИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ

Жене моей Елизавете
Не знает любовь повторений
И множественного числа,
И в каждом своем воплощеньи
Иная она, чем была.
Взаимность — нелепое слово,
Взаимность торговле нужна,
А ревность лишь страсти основой
Служила во все времена.
Любовь — это жалость до боли,
Никак не мое иль моя :
Тебе , для тебя и тобою,
Во всем только ты , а не я .

В НЕДРАХ СЕМЕЙСТВА

Остались мы с женой одни
В своей большой квартире.
Мелькают месяцы, как дни,
Одни мы в целом мире.
У нас был сын и вот ушел —
Беспомощный мальчишка.
Кровать осталась, стул и стол,
На стуле пиджачишко.
Оперся на него рукой
Усталой и дрожащей,
А как хотелось бы иной
Опоры — настоящей.

ПОДЗЕМНЫЙ СОБОР

В пещерных недрах мчится
Собвей, у-бан, метро —
Летит, но не как птица,
А гулко, как ведро
Гремит в пустом колодце,
Стремглав летит на дно.
Рискует расколоться
Незрячее окно.
В гробу железном странно
Колышется народ,
Покорно, бездыханно
Безмолвствует и ждет.
Во вторник или в среду,
Такого-то числа,
Как все, я тоже еду
В подземном царстве зла.
Различные по коже,
Одежде, форме рук,
Но друг на друга всё же
Похожи все вокруг.
У всякого делишки,
Заботы и семья.
Людишки как людишки,
Такие же, как я.

ЭНТОМОЛОГ

Без нежности нельзя же,
А нежность – как цветок
Беспомощность и даже,
Верней, как мотылек.
Прильнет к душе – и нету:
Ушла куда-то ввысь.
Без нежности поэту
Никак не обойтись
Я знаю, не поможет
Тут никакая сеть…
Пой мать ее бы все же
И в сердце запереть.

ОТЦЫ И ДЕТИ

Из Джеймса Стивенсона
Он до предела дряхлым был,
Незрячий глаз его застыл
И рот запал меж бородой
И носом. Высохший, худой,
Едва передвигался он.
Был мир его ни явь, ни сон.
А в старой трубочке накал
Попыхивал и потухал.
В карманах шарил он, мычал:
«О Боже, милая, достал…»
И спичку зажигал старик,
Но трубка гасла в тот же миг.
Не мог он прыгать и кричать,
Как мы с Сюзанной — танцевать,
Нам чужд его спокойный нрав.
Как можно жить, всё потеряв?
Но вот смеется он сейчас…
И вижу — он моложе нас.

ИСПЕПЕЛЕННЫЕ

Нас минами рвали,

Еще от автора Глеб Александрович Глинка
Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 8

«Перевал» — советская литературная группа, существовавшая в 1923–1932 годах.


Рекомендуем почитать
Почти сенсация

Жизнь Линды Бакстер потеряла всякий смысл с тех пор, как нелепо погиб ее муж Алан. Только мысль о Тони, их маленьком сынишке, не дала ей впасть в отчаяние.Родители мужа настояли, чтобы Линда осталась жить у них. Но ей неуютно в этом доме и кажется, что ее терпят только ради Тони, их единственного внука. Да еще младший брат Алана Дейвид, с которым у нее была когда-то короткая связь, предъявляет права на ребенка.И Линда решается на бегство…


Невский проспект. Дом за домом

В книге рассказано обо всех ста домах основной части Невского проспекта от его начала до площади Восстания. Даны архитектурные характеристики зданий. Приведены сведения об их владельцах и наиболее известных жильцах. Читатели почерпнут информацию о располагавшихся на Невском магазинах и учреждениях. Памятные события, связанные с главной улицей Петербурга, прослеживаются вплоть до наших дней.Издание 4-е, доработанное.


Тайны семейного альбома

«Тайны семейного альбома» – роман о жизни преуспевающей американской семьи. Главная героиня романа Рейчел Форсайт – поистине воплощение американской мечты: бедная девочка из приюта становится одной из влиятельных и заметных фигур в обществе.…В жизни каждого члена семьи Форсайтов есть своя, тщательно оберегаемая, тайна. Но события складываются так, что тайное неизбежно становится явным. Одним это приносит облегчение, другие не могут принять неожиданно раскрывшейся правды…


Скандал в личной жизни

В книге современной американской писательницы Кристи Кохан рассказывается о непростой судьбе трех наших современниц – американок, о поисках ими своего места в этой грозящей многими опасностями и соблазнами жизни.


Георгий Димитров. Драматический портрет в красках эпохи

Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.


Дедюхино

В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.