Художественная специфика древнерусской литературы все более и более привлекает к себе внимание литературоведов-медиевистов. Это и понятно: без полного выявления всех художественных особенностей русской литературы XI—XVII вв. невозможны построение истории русской литературы и эстетическая оценка памятников русской литературы первых семи веков ее существования.
Отдельные наблюдения над художественной спецификой древнерусской литературы имелись уже в работах Ф. И. Буслаева, И. С. Некрасова, Н. С. Тихонравова, В. О. Ключевского и др. Эти отдельные наблюдения тесно связаны с их общими представлениями о древней русской литературе и с теми историко-литературными школами, к которым они принадлежали.
Только в последние годы появились относительно небольшие работы, излагающие общие взгляды их авторов на художественную специфику и на художественные методы древнерусской литературы. Я имею в виду статьи А. С. Орлова, В. П. Адриановой-Перетц, И. П. Еремина, Г. Рааба[1] и др.
{1}Орлов А. С. и Адрианова-Перетц В. П. Литературоведение русского средневековья // Изв. ОЛЯ, 1945, № 6; Орлов А. С. Мысли о положении работы по литературе русского средневековья // Изв. ОЛЯ, 1947, № 2; Адрианова-Перетц В. П.: 1) Основные задачи изучения древнерусской литературы в исследованиях 1917— 1947 годов // ТОДРЛ. Т. VI. 1948; 2) Очерки поэтического стиля Древней Руси. М.; Л., 1947; 3) Древнерусская литература и фольклор (к постановке проблемы) If ТОДРЛ. Т. VII. 1949; 4) Историческая литература XI — начала XV в. и народная поэзия // ТОДРЛ. Т. VIII. 1951; 5) Исторические повести XVII века и устное народное творчество // ТОДРЛ. рические повести XVII века и устное народное творчество // ТОДРЛ.Т. IX. 1953; 6) Об основах художественного метода древнерусской литературы // Рус. литература, 1958, № 4; 7) К вопросу об изображении «внутреннего человека» в русской литературе XI—XIV вв. // Вопросы изучения русской литературы XI—XX в. М.; Л., 1958; 8) О реалистических тенденциях в древнерусской литературе (XI—XV вв.) // ТОДРЛ. Т. XVI. I960; Еремин И. П.: 1) Киевская летопись как памятник литературы // ТОДРЛ. Т. VII (см. также: Еремин И. Литература Древней Руси. М.; Л., 1966. С. 98—131); 2) Новейшие исследования художественной ;формы древнерусских литературных произведений // ТОДРЛ. Т. XII. 1956; 3) О художественной специфике древнерусской литературы // Рус. литература, 1958, № 1; 4) К спорам о реализме древнерусской литературы // Рус. литература, 1959, № 4; Raab H.: 1) Zur Entwicklungsgeschichte der Realismus in der russischen Literatur // Wissenschaftliche Zeitschrift der Ernst Moritz Arnd-Universitat Greifswald. Gesellschaftsund sprachwissenschaftliche Reihe. 1958, Bd. 4; 2) К вопросу о предыстоках реализма в русской литературе // Рус. литература, 1960, № 3. Ср. также: Лихачев Д. С.: 1) У предыстоков реализма русской литературы // Вопросы литературы, 1957, № 1; 2) К вопросу о зарождении литературных направлений в русской литературе // Рус. литература, 1958, № 2; 3) Человек в литературе Древней Руси. М.; Л., 1958. Изд. 2-е. М., 1970; 4) Литературный этикет Древней Руси (к проблеме изучения) // ТОДРЛ. Т. XVII. 1961; 5) Об одной особенности реализма // Вопросы литературы. 1960, № 3.
Можно ли говорить о древней русской литературе как о некотором единстве с точки зрения исторической поэтики? Существует ли преемственность в развитии русской литературы от древней к новой и в чем суть различий между древней русской литературой и новой? На эти вопросы должна ответить вся эта книга, но в предварительном виде они могут быть поставлены в ее начале.
Принято говорить о европеизации русской литературы в XVIII в. В каком смысле древняя русская литература может рассматриваться как «неевропейская»? Обычно имеются в виду два якобы присущих ей свойства: отъединенность, замкнутость ее развития и ее промежуточное положение между Востоком и Западом. Действительно ли древняя русская литература развивалась изолированно?
Древняя русская литература не только не была изолирована от литератур соседних — западных и южных стран, в частности — от той же Византии, но в пределах до XVII в. мы можем говорить об обратном — об отсутствии в ней четких национальных границ. Мы можем с полным основанием говорить о частичной общности развития литератур восточных и южных славян. Существовали единая литература, единая письменность и единый литературный (церковнославянский) язык у восточных славян (русских, украинцев и белорусов), у болгар, у сербов, у румын. Основной фонд церковнолитературных памятников был общим.
Богослужебная, проповедническая, церковно-назидательная, агиографическая, отчасти всемирно-историческая (хронографическая), отчасти повествовательная литература была единой для всего православного юга и востока Европы. Общими были такие огромные памятники литературы, как прологи, минеи, торжественники, триоди, отчасти хроники, палеи разных типов, «Александрия», «Повесть о Варлааме и Иоасафе», «Троянская история», «Повесть об Акире Премудром», «Пчела», космографии, физиологи, шестодневы, апокрифы, отдельные жития и пр., и пр.[1]
