Нат Пинкертон, частный детектив, конкой, пешком и на лифте прибывает в свое агентство в Нью-Йорке. Стоит ему вручить котелок, перчатки и трость посыльному, как заместитель представляет ему клиента.
― Дело мое, без предисловий объясняет клиент, дама из верхних слоев среднего класса, таково, что ни о чем подобном вы никогда не слышали. Муж мой играет на фаготе в Духовом Оркестре Пожарных Девятнадцатого Участка. Наш повар ― ирландец. У меня слабость к изящным вещицам.
Нат Пинкертон зажигает сигару, внимательно слушает, время от времени делает пометку карандашом.
― Я все понимаю, говорит он.
― Картофельное рагу, говорит она, разлетелось, вы понимаете, от линолеума гостиной до самого пожарного выхода.
― Предчувствий у вас не было? Вы ничего не подозревали?
― Супница разбилась на бесчисленные осколки прямо на моих глазах.
Она уходит. Детектив отдает распоряжения заместителю. Заместитель, переодетый брокером с Уолл-Стрит, уходит с дробовиком и ищейкой.
Детектив пишет письмо. Приклеивает почтовую марку с изображением Генерала Джорджа Вашингтона, стоимостью три сантима. В обратном адресе подписывается псевдонимом.
Он любуется своим кабинетом. Над паровым радиатором висит портерт Моцарта. На столе, покрытом турецким ковром, ― фонограф Эдисона, электрический вентилятор, фаянсовый бюст с френологической разметкой, стереоптикон, револьвер, фонарь, бестеневая лампа Арганда[2].
Ближе к полудню, когда утренняя работа завершена, он прогуливается по Бродвею до хорошо оборудованного ресторана. Заказывает andouillette[3], немного салата и полбутылки сотерна. Кофе он пьет на террасе, где делает пометки в небольшой книжкечке.
После еды он отправляется на свою обычную прогулку. По привычке мысленно фотографирует всех встречающихся на пути людей. Любой, знает он, ― потенциальный преступник. Проспекты ― нескончаемый спектакль. Индейцы с Равнин, трапперы из Канады, английские туристы, которых легко опознать по моноклям и скрученным в трубочку зонтикам, сенаторы из столицы, за которыми слуги-негры несут книги законов и судебных приказов, актрисы несравненной красоты, лениво развалившиеся в экипажах, Джон Джейкоб Астор[4], выглядывающий из окна своего особняка.
Он замечает, что его утренняя клиентка сидит в Центральном Парке.
Он срывает маску с известного анархиста, пытающегося сойти за няньку с коляской. Проворно он пересекает улицу, дуя в полицейский свисток и одновременно повергая анархиста наземь одним ударом своей мощной руки.
― Воздержитесь, сэр, кричит полицейский, прибывая на место происшествия. Не полагается бить уважаемых нянек на проспектах Нью-Йорка!
― Дурак! отвечает ему Нат Пинкертон. Неужели вы не видите, что это ― Осип Пржвинщзкий, пресловутый анархист из Парижа, Франция?
Подняв из коляски младенца, он распеленывает его, чтобы наглядно показать, что в действительности это пачка динамитных палочек, обернутая запальным шнуром.
Вскоре после этого он заходит в книжный магазин выбрать томик для своего послеобеденного чтения. Останавливается он на «Путешествиях» Капитана Уилкса[5].
Дважды на обратном пути в агентство в него стреляют подлые бандиты, чьи карьеры он успешно расстроил. Как всегда, они промахиваются. Детектив часто посматривает в зеркальце на шляпе, проверяя, кто идет за ним следом. В своей табачной лавке он покупает коробку сигар Джона Раскина и последний номер «Геральд Трибьюн».
На углу Сорок Второй Улицы и Авеню Кристофа Коломба один из его оперативников, переодетый банджоистом из Луизианской Покупки[6], пускается отбивать чечетку, распевая «Я люблю арбузы аж нет сил», одновременно sotto voce[7] и уголком рта докладывая, что убийца, зарубивший топором шестерых человек, которого Полиция Метрополии тщетно разыскивает, сейчас через дорогу покупает баклажан и немного эндивия.
Детектив подлетает к преступнику, оглушает его дубинкой и свистит в свисток.
― Я что, всю работу за вас делать должен? ядовито осведомляется он у отряда полицейских, резво прискакавших в своем черном воронке.
Вернувшись к себе, он закуривает сигару и открывает книгу. Появляется заместитель и по клочкам бумаги, запрятанным в разные укромные уголки своей фигуры, читает доклад. Нат Пинкертон откладывает всю информацию в никогда не подводящую память, где все отпечатывается как в воске, а сохраняется как в мраморе.
Посыльный вносит ему на подносе телеграмму.
― Я так и думал! восклицает он с телеграммой в руке.
Заместитель вводит двух женщин; изложив свое дело, они некоторое время плачут перед уходом.
― Почему, спрашивает Нат Пинкертон заместителя, вопросы, столь прозрачные для меня, так туманны для всех остальных?
Заместитель не отвечает, но понимающе улыбается.
Нат Пинкертон читает об антарктической экспедиции Капитана Уилкса, поистине высоко оценивая прочитанное. Ему бы хотелось увидеть, как, выпрямившись, идет и что-то болбочет пингвин. Ему бы хотелось услышать пронзительный крик альбатроса.
Неожиданно дверь распахивается ― там Флорент Картон Долтон, главарь знаменитой банды[8]. Несмотря на то, что лицо скрыто под банданой по самые глаза, Нат Пинкертон узнает его и смеется над ним, щелкая пальцами под самым его носом.
