Я разлепила ресницы и тут же их сомкнула. Как всегда, больно. Холод и тремор стали уже почти привычными. Попыталась подняться на одном локте и поняла, что лежу на сырой голой земле. Однако, одежда была приличной, хоть и грязной, но не рваной. Жакет из твердой ткани, сапоги выше колен — что-то английское? Хотя, загадывать было рано.
Как меня зовут, где я? В какое время меня занесло на этот раз? Я знала, что скоро придёт понимание, потому что это было со мной не впервые. Попыталась пошевелить пальцами, протянула их к обшлагу рукава. Кто я на этот раз?
Боже, дай мне уже умереть…Но это было невозможно, ибо умереть — это еще нужно постараться, и набрав полные лёгкие холодного сырого воздуха, я наконец открыла глаза, а хотелось свернуться и поплакать. Вспомнила, мне двадцать шесть лет, и зовут меня Наташа.
С именем и возрастом умирать стало страшновато, поэтому я попыталась осмотреться: я лежала поперёк двух старых могил. Усмехнулась про себя: «С моим везением почему бы и нет» Лишь бы не удариться в истерику, но это все равно не поможет.
А вот что было высечено на могилах разобрать было нужно, это может пригодиться потом. «Эннет Джеймс». На второй могиле букв было не разобрать — она была совершенно древняя. Всё, хватит тут, надо идти.
Вдалеке виднелся дом. Шагать долго, но другого выхода нет. И я побрела. Остановившись перед основательной дубовой дверью, я выдохнула. После этого занесла руку, чтобы постучать, и дверь волшебным образом распахнулась. Пахнуло теплом, ванилью, старым маслом.
Я увидела уголок клетчатой юбки, каменный пол, живой огонь и услышала:
— Входите, милая!
Что ж, там всяко лучше, чем здесь. И я сделала шаг в желтый дверной проём. Очнулась я, когда поняла, что села на дремлющего кота, он недовольно мявкнул и спрыгнул на пол, а женщина в клетчатом платье оттирала мои колени и щеки, одновременно заглядывая в мои глаза, с лёгкой тревогой, но без страха. Я разомкнула сухие слипшиеся губы:
— Где я?
— Ничего, милочка, ничего, главное, теперь вы в безопасности- женщина, похоже, оттерла меня до первозданного состояния и сейчас любовалась результатом своих трудов.
— Пожалуйста, скажите, где я?
Женщина отвернулась и немного окаменела спиной.
— Давайте-ка отдохните, милая, — немного напряжённо ответила она. Вас проводят. — Дилли! Дил! — позвала она кого-то. В ней не было ни удивления, ни суеты. Как будто она ожидала чего-то подобного. Тогда я спросила по-другому:
— Вы знаете кто я?
Она обернулась, слегка поджала губы, и ответила:
— Это неважно. Вернее нет. Не могу сказать, милочка…
В эту минуту в кухню вбежала девочка, и, взглянув на меня всплеснула руками:
— Ой, бедненькая, откуда она? Фанни-ма, она… — наверное, у меня был очень жалкий вид.
— Не болтай лишнего, — мягко оборвала ее женщина, которую как я теперь знала, звали Фанни-ма. — Проводи ее в спальню, а завтра разберёмся, принеси ей чай и печенье. А я пока поговорю с проводником.
Я не хотела уходить, но вряд ли у меня был выбор. Последнее, что я помнила в эту ночь — пахнущую свежестью постель и заботливые руки Дилли-дил, как я ее назвала про себя. Грязная одежда сменилась на что-то льняное. Я испытала некоторый стыд за то, что так просто сдалась, позволив себе отдых, так и не поняв, что со мной случилось.
Но тут я вспомнила. Подкатившие к глазам слёзы были последним, что я почувствовала перед провалом в сон.
Я проснулась от того, что замёрзли ноги. Надо же. У меня такая жизнь, что можно фантастические драмы писать, я потеряла всех, кого любила, дочь…"Нет, только не рыдать — это просто не поможет." А проснуться только из-за того, что замёрзли ноги.
Глубоко вздохнув, я открыла глаза и увидела мордашку Дилли-дил. Маленькая, но постарше моей…. «Так, перестань сейчас думать об этом» — приказала я себе.
Девочка глядела на меня с любопытством и явным желанием поболтать.
— Привет. — Я попыталась улыбнуться, хотя губы предательски дрогнули.
Её глаза засверкали, и она затараторила, что было забавно, потому что шёпотом:
— Ой, тише, а то Фанни-ма будет сердиться! А я тут сижу и жду тебя, воды согрела, а она уже остыла, вот — еле тёплая…
И на ее лице отразилось такое искреннее сожаление, что я невольно улыбнулась.
— Ты Дилли-дил?
Она заулыбалась и кивнула.
— А я Наташа. — я спустила на пушистый ковёр озябшие ноги и пошевелила пальцами, разгоняя кровь.
— На-та-ша… — Дилли зачарованно смотрела на меня, словно в первый раз видела особу, которую швыряет между мирами неведомая сила.
И тут она задала вопрос, который заставил моё сердце споткнуться, а затем забиться сильнее:
— А ты надолго к нам? Если я попрошу Фанни-ма, она может сделать так, чтобы ты осталась.
Я постаралась не спугнуть надежду и спросила, как можно легче:
— Можешь пока попросить Фанни-ма сварить мне кофе? Я умоюсь и спущусь. Там и узнаем, надолго ли я.
Дилли-дил часто закивала, вспорхнула со стула и вылетела за дверь. Я тяжко опустилась обратно на кровать.
Где-то тут есть выход, и это не добротная дверь, которая сейчас перед глазами. Нужно не терять головы, а просто понять, как вернуться обратно.
Раньше это не было такой уж проблемой. Подумаешь, мотает тебя между мирами, временами и параллелями безо всяких на то оснований. К такому привыкаешь, особенно когда от тебя ничего не зависит. Но не в этот раз. Сейчас я не просто выпала из прошлой жизни, там осталась дочь. И я обязана к ней вернуться.
