Ранним летним вечером они летели на юго-восток — обратно в Оканару — со скоростью около двухсот миль в час. В кабине новенького учебно-тренировочного двухмоторного АТ-7 скорость совсем не чувствовалась, лишь монотонно гудели мощные двигатели. Серебристый самолет слегка покачивался и подрагивал, но, казалось, оставался на одном месте — чуть выше неподвижного тускло-малинового диска заходящего солнца. Он словно завис в мертвой точке посредине гигантской плоской чаши, заполненной легчайшей нежно-лиловой дымкой. В шести тысячах футов под ними виднелось зеленовато-коричневое дно чаши: еле различимая мозаика широких болотистых речных пойм, островков тропического леса среди холмистых просторов растрескавшейся от зноя саванны, бездорожье сухих пальметтовых равнин, которые занимают большую часть покрытых дикой растительностью и непригодных для земледелия просторов на юге Алабамы и северо-западе Флориды. Где-то далеко справа стали проступать — постепенно, не нарушая иллюзию неподвижности — неясные причудливые контуры огромного серо-стального пятна. Это был Мексиканский залив.
Первые АТ-7 появились в армейской авиации только этим летом, на второй год войны. Предназначались они для обучения штурманов, и в кабине каждого самолета было три штурманских места, оснащенные креслом, столиком-планшетом, навигационным визиром с гироскопическим компасом, головными телефонами и ручным микрофоном. На задней перегородке кабины пилота, так, чтобы их могли видеть все три штурмана, располагались индикатор радиокомпаса и дополнительная приборная панель. Наверху был плексигласовый астрокупол с турелью для секстанта. Вдоль всего левого борта и в простенках между тремя прямоугольными иллюминаторами тянулись полки для сигнальных ракет, кислородных баллонов и так называемых быстро пристегивающихся парашютов; здесь же находился длинный картодержатель и откидное сиденье для инструктора — дополнительно к постоянному месту рядом с пилотом. Закрыв дверь в хвостовой части салона, пассажиры могли уединиться в крошечном отсеке химической уборной.
Хотя самолеты АТ-7 рассчитаны на пять человек, в этом летело семь. Все семеро были военнослужащие, приписанные либо к Управлению анализа боевых действий и потребностей армейской авиации (сокращенно АБДИП), организованному командованием ВВС в Оканаре, штат Флорида, либо к оканарской авиабазе. К стеклу третьего иллюминатора, радом с дверью, клейкой лентой была прикреплена продолговатая металлическая пластинка: две белые звезды на алом поле — знак того, что самолетом управляет командующий авиабазой в Оканаре генерал-майор Айра Н. Бил.
Генерал Бил прилетел сегодня утром из Оканары на авиабазу Селлерс, штат Миссисипи, с тремя своими нынешними спутниками: полковником Норманом Россом — инспектором авиации при штабе генерала Била, подполковником Бенни Каррикером — молодым летчиком-истребителем, служившим прежде с генералом за границей, и мастером-сержантом Домеником Пеллерино — старшим обслуживающего экипажа генерала Била. Трех остальных пассажиров — военнослужащих из Оканары, оказавшихся по тем или иным причинам в Селлерсе, — они подобрали уже на обратном пути.
Капитан Натаниел Хикс был послан в Селлерс по делам секции рапортов отдела нестандартных проектов. Лейтенант Аманда Турк из женской вспомогательной службы оказалась в Селлерсе случайно. Она прилетела только сегодня утром попутным самолетом из Де-Мойна, штат Айова, где прослушала семидневный курс по дисциплинарному уставу: с тех пор как женская вспомогательная служба вошла в состав сухопутных войск, этот устав стал обязательным и для пятисот с лишним женщин — офицеров и рядовых, — проходящих службу в Оканаре. Третий пассажир, молодой стройный негр, техник пятого класса из подразделения по обслуживанию оканарской авиабазы, возвращался из отпуска — он жил недалеко от Селлерса. На небольшом вещевом мешке краской было написано его имя: Мортимер Макинтайр-младший.
Лететь предстояло около трех часов, и пассажиры постарались устроиться поудобнее — насколько позволяли обстоятельства. Подполковник Каррикер занял место второго пилота рядом с генералом. Полковник Росс расположился на переднем штурманском месте. Он тотчас же достал из портфеля кипу бумаг и разложил их на столике-планшете; полковник целиком погрузился в работу и отрывался, только когда к нему обращался генерал Бил. Капитан Хикс сидел на среднем кресле. Он тоже разложил перед собой какие-то бумаги, но больше смотрел по сторонам и, несмотря на сильный шум моторов, болтал с лейтенантом Амандой Турк, сидевшей на третьем штурманском месте. Они были знакомы еще прежде, в Оканаре: Хиксу нередко приходилось получать у нее в библиотеке секретные документы.
Глядя на безмятежную позу сержанта Пеллерино — коренастого крепыша, устроившегося на откидном стуле у двери, — можно было подумать, что лучшее место досталось ему. Его добродушное, с грубоватыми чертами лицо дышало спокойствием: несмотря на все неудобства, он спал крепчайшим сном. Через открытую дверь хвостового отсека был виден техник пятого класса Макинтайр, сидевший на единственном оставшемся свободном месте — крышке химической уборной. Впрочем, его это нисколько не смущало. Он был согласен стоять или сидеть на полу, если бы ему приказали сесть на пол; но сержант Пеллерино открыл для него хвостовой отсек и разрешил расположиться в уборной. Чистенькая, отлично пригнанная форма ладно сидела на Макинтайре; старательно отглаженная пилотка с красно-белым кантом инженерных войск казалась еще чище рядом с атласной черной кожей. Летел он первый раз в жизни и, хотя раскрыл на коленях потрепанную книжку комиксов, все время робко поглядывал по сторонам, стараясь не упустить ни малейшей детали, чтобы вечером в казарме поразить сослуживцев рассказом о полете.
