Темнота… Ну сколько можно? Казалось, кто-то решил пошутить и закрыл ее глаза ладонями. Но шутка затянулась… Глаза не открывались. А тьма вызывала сильное отвращение. Целая вечность в темноте. У нее больше не было сил это терпеть! Господи, помоги…
Где-то там услышали ее молитву, где-то там, высоко… И тот, кто нас незримо оберегает и тихим шепотом подсказывает правильный путь, помог ей открыть глаза…
В комнате было непривычно светло. Яркий солнечный свет заливал больничную палату, теплый летний ветерок гонял прозрачный тюль у открытого окна, донося пряный аромат цветов из сада.
— Доктор, как она? — послышалось откуда-то издали.
— Скоро придет в себя. Показатели стабильные, заметны улучшения. Теперь она просто спит. Мы уже отключили аппарат искусственного дыхания, как видите. Все будет хорошо, мадам Ланози, ваша дочь поправится. Боюсь только, некоторое время у нее будут проблемы с памятью. Впрочем, может быть, это даже к лучшему…
Чуть позже послышались удаляющиеся шаги, видимо, посетители уже заходили сюда, потом продолжили разговор в коридоре, а сейчас ушли… И слава богу, ей хотелось побыть в одиночестве.
Ветер вновь колыхнул занавески.
Девушка улыбнулась, радуясь, что темнота наконец уступила место прекрасному солнечному дню, полному красок, тонких ароматов и открытий. Открытий…
А, собственно, кто я?
Она взглянула на загипсованную ногу, на перебинтованное запястье, на капельницу, стоявшую рядом с кроватью.
Потом аккуратно повернула голову направо и, увидев на прикроватной тумбочке рамку с фотографией, взяла ее в руки. Рамка немного запылилась, и девушка медленным движением указательного и среднего пальца левой руки провела по прохладному стеклу. С фотографии на нее смотрела девушка лет двадцати. Она стояла в обнимку с мужчиной старше ее, лет тридцати-тридцати пяти.
Фотография была сделана у моря: об этом свидетельствовали южный загар у обоих, яркие купальные костюмы и золотой песок под ногами.
Она взглянула на мужчину: карие глаза, такие же, как у стоящей рядом с ним девушки; черные вьющиеся волосы и улыбка… открытая и задорная…
Девушка посмотрела на свое отражение в стекле рамки и поняла, что на фотографии запечатлена она с каким-то близким для нее человеком.
Любовник? — подумала девушка. Нет. Она не почувствовала притяжения, которое возникает между влюбленными. Друг? Лучший друг… И сердце кольнуло, подсказывая, что девушка нашла правильный ответ на свой вопрос.
Друг… Но я его не помню… А кто я? Сколько мне лет? Как, черт возьми, меня зовут? И каким образом я здесь оказалась?
Девушка поставила рамку на прикроватную тумбочку и посмотрела на букет цветов.
Большие кремовые розы… Красивые цветы, жаль, что не ее любимые. Да, она вспомнила свои любимые цветы — белые ландыши: простые, немного наивные, с упоительным ароматом. Розы… нет, она не любила розы… считала их напыщенными и банальными.
Ее порадовало, что она вспомнила хоть это. Может, еще что-нибудь всплывет в памяти?
Девушка откинулась на подушку и закрыла глаза. Опять темнота, пустота и никаких ответов.
Она напряглась, пытаясь вспомнить хоть что-то еще, но ничего так и не появилось в ее памяти. Тогда она перевернулась на правый бок и, открыв ящик тумбочки, заглянула в него — расческа и две сменных рубашки. Эти вещи не ответили на многочисленные вопросы девушки, поэтому она вновь откинулась на подушку и горестно вдохнула.
Ветер теребил занавески, пропускал солнечных зайчиков на белые стены, откидывая прозрачный тюль в сторону.
Девушка снова взяла рамку в руки и стала внимательно смотреть на фотографию.
И картинка ожила…
Небо нежно-голубого цвета; чайки, похожие на крошечные галочки, взмывают ввысь… Золотой песок греет ноги…
Затем кое-что еще вспыхнуло в ее памяти…
— Черт подери! — смеется он. — Хватит меня щипать! Она не успокаивается.
— Я тебя ненавижу, слышишь! — сквозь зубы цедит он, улыбаясь в объектив фотоаппарата.
Но девушка только задорно смеется и продолжает пощипывать его острыми ноготками за бок. Она не обижается на его слова, потому как прекрасно знает, что он ее сильно любит… свою младшую сестру!
Да! Брат! Старший брат. Лучший друг с самого детства. Любимый старший брат! Девушка поднесла изображение к губам и коснулась ими стекла. Потом она быстро освободила фотографию из рамки и, обрадовавшись своей находчивости, прочитала в уголке: «15.06.06. Я с Даниелем».
Его зовут Даниель! Конечно!
И вдруг она вспомнила качели в саду.
Ей не больше семи, ему уже семнадцать. На Даниеле джинсовый костюм и кеды со шнуровкой. По его лицу видно, что ему не хочется проводить воскресный вечер в компании малолетней сестры. С кислой миной он раскачивает качели и все время поглядывает на часы. Девочка заливается радостным смехом, но потом вдруг понимает, что брату все равно, он просто исполняет приказание родителей. Тогда она решает удивить его, привлечь его внимание и неожиданно соскакивает с качели. Вместо мягкого приземления на ноги она падает лицом на асфальтированную дорожку и расшибает лоб. Даниэль в шоке. Он не знает, что ему делать, что сказать родителям, ведь они ему не поверят, что сестра сама соскочила с качелей. Девочка начинает плакать, но, взглянув в испуганные глаза брата, понимает, что виновата сама, а достанется ему. Даниель опускается на колени и поднимает сестру с асфальта. Она обвивает руками его шею и, изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу рыдания, лишь тихо всхлипывает. Потом успокаивается. Даниель осматривает ее лоб и ласково говорит, что она набила себе большую шишку. И тогда девочка целует брата в обе щеки, говорит, что очень его любит, и обещает, что не выдаст. Он тоже прижимает ее к груди, поднимается с колен и отводит сестренку домой.
