Июнь 1813 года
Онория Ардмор бросила взгляд на противоположную сторону темной улицы и вдруг увидела в клубах тумана пирата Кристофера Рейна.
Высокого, худощавого, со светло-золотистыми волосами и красивым загорелым лицом.
Мимо прошли три дамы в шикарных манто, с затейливыми прическами. Одна из них обратилась к спутницам:
– Хорош, ничего не скажешь.
Онория вытянула шею, вглядываясь в густой туман, но видение исчезло.
Его там и не было. Кристофера Рейна приговорили к смерти за пиратство и повесили в Чарлстоне четыре года назад. Его поймал Джеймс, брат Онории.
Впоследствии моряки рассказывали, будто видели его призрак на корабле с дьявольской командой, и он рыскает по морям и океанам с целью отмщения. Однако трудно было вообразить, что он появился в городе как раз в тот момент, когда Онория вышла после спектакля «Бесплодные усилия любви», поставленного в «Ковент-Гардене» в середине лондонского светского сезона. На улице было многолюдно.
Когда же толпа поредела, Онория снова взглянула на то место, где появился призрак Кристофера, и увидела подкатившую карету, нанятую ее невесткой.
Лакей спрыгнул с козел и с любезной улыбкой открыл дверцу, однако лицо его вытянулось, когда Онория с отрешенным видом забралась в карету, забыв дать ему на чай.
Она резко опустилась на комковатое сиденье, чувствуя слабость в руках и ногах, и сквозь запыленное окошко пристально смотрела на противоположную сторону улицы, тщетно надеясь увидеть того, кого уже не было в живых.
Ее невестка Диана более грациозно забралась в карету и, устроившись рядом с ней на сиденье, сделала знак лакею, чтобы тот закрыл дверцу. Карета рванулась вперед, слегка задев другую. Плотный туман поглотил толпу, улицу и видение пирата.
– Как ты, дорогая? – спросила Диана. – Ведь день был очень тяжелый.
Онория оторвалась от окошка.
– Я в полном порядке, благодарю, – мягко ответила она, чувствуя обеспокоенность невестки.
Диана права: день был просто ужасный. Началось с того, что служанка уронила в огонь лучшую пару перчаток Онории и они моментально вспыхнули, наполнив комнату запахом горелого шелка. Когда же Онория и Диана отправились за новой парой к перчаточнику на Оксфорд-стрит, им повстречались три дамы, насмехавшиеся над американским акцентом Онории.
Диана смерила их холодным взглядом, а Онория высоко подняла голову, даже не взглянув на этих дурно воспитанных особ.
Затем Изабо – непослушная дочка Дианы – отрезала все ленточки у домашних туфель Онории, потому что они оказались подходящей длины для дополнения веревки, которую она плела. Ей хотелось использовать ее, чтобы покачаться, как это, бывало, устраивал отчим на своем корабле. Эта затея, разумеется, закончилась катастрофой. Изабо уложили в постель, предварительно поцеловав все ее синяки, домашние туфли Онории быстро починили.
В дополнение к этим неприятностям карета задержалась, лил дождь, пьеса была ужасной, публика в театре вела себя несдержанно и неучтиво.
Но все это блекло перед видением Кристофера Рейна в тумане.
«Ты должна сохранять спокойствие, – мысленно уговорила себя Онория. – Ты не могла его видеть».
Но волнение не покидало ее, и она вспомнила тяжесть его тела на себе, холодный пол под спиной и его порочную улыбку, когда он прошептал: «Ты моя, Онория».
Никто не знал и никогда не узнает об этом, решительно подумала она.
Диана вздохнула, откинувшись на жестком сиденье.
– Я совершенно забыла, что посещение театра может быть таким утомительным. Нас разглядывали в монокли и лорнеты, словно мы какие-то диковинные насекомые. Неудивительно, что я сбежала из Лондона.
– Тогда зачем мы снова появились в обществе? – спросила Онория. Она снова посмотрела в окошко, когда они въехали на Джеймс-стрит и двинулись в направлении Лонг-Акр, где в тумане ей померещился Рейн.
– Я думала, это развлечет тебя, – ответила Диана. – Извини. – Она тихонько рассмеялась. – Впрочем, я лгу. Просто мне захотелось провести с тобой этот вечер. После того как ты дала согласие выйти замуж за Руперта, мы редко не бываем вместе, и я по тебе скучаю.
– Ты, конечно, хочешь, чтобы я устроила свою жизнь с мистером Темплтоном. Однако опасаюсь, как бы меня не сочли присосавшейся пиявкой.
– Не говори так! – воскликнула Диана. – Если Джеймс болтал нечто подобное, я надеру ему уши.
– Нет, нет. – Ее невестка действительно могла бы надрать уши Джеймсу Ардмору или, по крайней мере, запустить в него чем-нибудь. Он не остался бы в долгу, и между ними завязалось бы нечто вроде драки. Это случалось часто, хотя Онория не сомневалась, что они безумно любят друг друга, и то, что происходило между ними, просто не укладывалось у нее в голове.
Внезапно она вспомнила поцелуй Кристофера Рейна и его прикосновение к ее телу, а также то, как оно подействовало на нее. Она понимала, что должно было за этим последовать.
Онория ощутила слабость. Диана, казалось, прочла ее мысли. Онория никогда не делилась своими секретами с Дианой, полагая, что невестке это просто неинтересно. Единственный, кто знал о ее безумном увлечении Кристофером Рейном, был ее брат Пол, но тот давно умер. Джеймсу же она не сказала ни слова. Он был не из тех, кому можно открыть душу.
