Мелкий дождь моросил над Дунаем, завесив серой пеленой ближайший остров Ратно. Даже контуры белой громады гостиницы «Югославия», вытянувшейся вдоль реки, расплывались в тумане.
Киворк Давудян совсем замерз и поднял воротник пальто. Он вырос в Бейруте и к белградскому холоду не привык. Хорошо еще не дует кошава — ужасный северный ветер с Карпатских гор. Бывает, его ледяные порывы неделями хлещут равнину, и тогда Дунай замерзает.
Киворк Давудян попросил высадить его в конце квартала Земун и сделал немалый крюк, пройдя пешком километра два по тропе, бежавшей вдоль реки параллельно бульвару Эдварда Карделя.
Наконец он подошел к месту встречи возле пригорка, украшенного колоннадой, и остановился. Обзор оттуда был прекрасный. За бульваром вдалеке громоздились современные дома, словно собранные из детского конструктора. На дорожках, разделенных широким газоном, никого, ни одной собаки. Летом сюда всегда тянет влюбленных поваляться на травке или прогуляться вдоль Дуная, но в декабре...
Чтобы встретить хоть одну живую душу, нужно добраться до Земуна, в прошлом австро-венгерского квартала со старыми обветшалыми домами и кривыми улочками. Районы же, тянувшиеся вдоль Дуная до самого его слияния с Савой, на берегу которой выросли спальные кварталы Нового Белграда, зимой словно вымирали. Именно поэтому Киворк Давудян и назначил тут встречу.
Вдруг метрах в ста от себя он заметил автомобиль, направлявшийся в сторону Земуна. Машина была марки «Застава» темного цвета, каких в Югославии, в том числе и в Белграде, тысячи. Он долго следил за ней взглядом. Наконец она исчезла из виду, и он повернул к гостинице. Хорошо, если бы тот, с кем ему предстояло встретиться, не опоздал. Кеворк сделал несколько шагов в сторону отеля, остановился и снова огляделся. По бульвару Эдварда Карделя катил грузовик, разгоняя колесами волны грязи. Вот он догнал легковушку, «заставу», едва двигавшуюся в сторону Белграда.
Внезапно Киворк Давудян насторожился. Если хоть один человек пронюхал об их встрече, шефу грозит смертельная опасность. А между тем ему показалось, что эта же «застава» совсем недавно проехала в противоположном направлении.
Он не сводил с нее глаз. Машина совсем замедлила ход и, не доехав до «Югославии», остановилась на бульваре. Из нее вышел мужчина в сидящем мешком драповом пальто, поднял капот и склонился над двигателем.
Киворк Давудян перевел дух. В его работе каждая мелочь может таить в себе опасность.
Он внимательно наблюдал за водителем, ковырявшимся в моторе. Вполне привычная для этой страны сцена. И все же он предпочел убедиться в том, что опасности нет, прибегнув к классической уловке.
Променад, где он сейчас стоял, находился высоко над водой. К реке спускалась трехметровая бетонная стена, у подножья которой бежала цементная дорожка, абсолютно невидимая с бульвара. Он отбросил окурок, нагнулся, словно завязывая шнурок, и прыгнул вниз.
Удар от приземления на бетон оказался жестким, его основательно тряхнуло, но он мгновенно встал на ноги.
Если водитель «заставы» следит за ним, то тут же бросится его искать. Киворк Давудян как сквозь землю провалился. Он зашагал к гостинице «Югославия», откуда, по его расчетам, должен был появиться тот, кого он ждал.
Пройдя у самой воды метров пятьдесят, он остановился. Сердце снова билось в нормальном ритме. Он поднял голову, но не увидел ничего, кроме высокой бетонной стены. В метре от него катил свои волны Дунай: тропка практически была на уровне воды.
Влезть обратно на бетонную стену было трудно, поэтому Киворк решил дойти по берегу до гостиницы и там уже вернуться на променад.
Не прошел он и десяти метров, как шестое чувство заставило его поднять глаза. Кровь его застыла в жилах.
С гребня стены, метрах в десяти впереди, за ним наблюдал мужчина. Молодой, волосы черные, как смоль, пышные усы, крупный приплюснутый нос. Одет в джинсы и куртку с меховым воротником.
Мужчина быстро отпрыгнул назад и исчез, а Киворк Давудян застыл на месте с бешено колотящимся сердцем. Он сразу узнал Гургена Найира, такого же, как и он сам, бейрутского армянина, одним из первых вставшего под знамена Асала[1], безумного юнца, для которого убить человека так же естественно, как сделать вдох.
Нужно немедленно бежать! Но не успел он так подумать, так Гурген Найир появился снова, на этот раз прямо над ним. Давудян и оружие достать не успел, как тот, словно игрок в регби, прыгнул на него, с размаху повалив на ледяной цемент. Плечо Киворка Давудяна пронзила такая боль, что дыхание прервалось, и он на несколько мгновений потерял сознание. Нападавший толкал его том временем к ледяной дунайской воде. В последний миг, изогнувшись, Киворк все же вырвался из его рук. Встав на четвереньки, он попытался выпрямиться. И тут заметил краешком глаза, что со стены прыгает еще один человек, постарше. Незнакомец достал из кармана девятимиллиметровый пистолет Токарева с глушителем. Да только воспользоваться им он не мог, потому что между ним и Давудяном находился его сообщник.
Давудян повернулся к приближавшемуся неприятелю лицом. Пальцы нащупали рукоять пистолета. Оглушительная боль прострелила плечо, едва он попытался достать оружие: видимо, была сломана ключица. Он покачнулся и прислонился к стене, чтобы не упасть.
