Очень долгие, бесконечно долгие годы пронизывал земной звездолёт однообразную черноту Космоса. Пространство давно уже перестало существовать для людей реально, оставалось только Время — ленивое и могучее, то взрывающееся, то сжимающееся, всепоглощающее Время…
— Впереди по курсу шаровое скопление… — равнодушно процедил Астронавигатор. — Ничего особенного. Вероятность Разума — ноль. — И щелкнул тумблером бортового компьютера.
Разведку делать не предполагалось. Астронавигатор поудобнее устроился в кресле перед пультом и зевнул — предстояла смена вахты.
… — К нам кто-то стучит… — неуверенным голосом проговорил Врач. — Стучит коротко, но настойчиво.
— Попроси войти… — серьёзно посоветовал Капитан. — Сразу избавишься от галлюцинаций.
И тут стук послышался снова.
Купол обзора в звездолёте при небольшом воображении можно было представить себе окном, обращённым в ночной сад. Тогда создавалось почти полное впечатление яблочной сентябрьской ночи, с прохладным мерцанием звёзд над садом, когда вдруг в окно деревенского дома, словно бы просясь в уют и тепло, стукнет робким клювиком зяблик или синичка…
Все находящиеся в рубке покосились на боковую часть купола. К огромному прозрачному иллюминатору снаружи прилипло что-то крохотное. Астронавты, отталкивая друг друга, бросились к этому месту. В свете огней рубки было видно, что к стеклу — это в полном-то вакууме! — присосалось небольшое существо, очень похожее на птицу, но с золотистой рыбьей головой и не с птичьим острым клювом, а с мягким округлым рыбьим ртом…
— Сейчас вот ка-а-ак аннигилируем! — шёпотом сказал Астронавигатор. — Кто пустил сюда эту птичко-рыбу?
— Это — рыбко-птичка… — таким же шёпотом поправил его Врач. — Нормальный коллективный психоз…
Существо за стеклом весело помахало астронавтам пушистым беличьим хвостиком.
— Белка песенки поёт да орешки всё грызёт… — промычал ни к селу ни к городу так и не успевший принять вахту Второй Штурман.
Стук повторился.
— Да чем же она стучит?! — в отчаянии закричал Врач. — Ведь она же мягкая, как детская игрушка!
Все отпрянули от иллюминатора. Самым невероятным было именно то, что это странное создание, эта космическая, как её там — рыбко-птичка, птичко-белка? — не двигала ни крылышком, ни лапкой, а стук слышался всё явственней.
Капитан поморщился и решительно поковырял пальцем в ухе. Потом с сожалением посмотрел на собственный палец, перевёл взгляд на экипаж и вздохнул.
— Ну, хватит! — сказал он. — Хочется войти? Пусть войдёт…
Все со страхом посмотрели на него, но возразить были не в силах. И когда чёткий, как старорежимная корабельная морзянка, стук раздался вновь, Капитан откашлялся и, заранее томясь от последствий розыгрыша в межгалактическом масштабе, хрипло разрешил:
— Войдите!
…Стекло сектора обзора напоминало прозрачностью чистую родниковую воду. Но твёрдостью своей этот огромный цельнолитой кристалл с перестроенной уплотнённой атомной решёткой значительно превосходил алмаз. Разрушить, расплавить или пробить его в Космосе не могли ни механизмы, ни организмы. Во всяком случае, не должны были бы…
Но птичко-рыбко-белка, или что там из них вместе, словно бы и впрямь уловив разрешение, взмахнула крылышками, округлила рот и медленно, словно бы и взаправду через прозрачную ключевую водичку, вплыла сквозь полуметровую толщу иллюминатора в рубку и повисла над командным пультом.
Глаза у Астронавигатора стали безумными, на лбу появились холодные капли пота. Врач посмотрел на него и перехватил руку, которая машинально тянулась к кобуре бластера…
— Добро пожаловать… — с трудом пролепетал Капитан.
Гостья грациозно вильнула хвостом, теперь уже не беличьим, а раздвоенным, как у ласточки, подпрыгнула на двух — впрочем, может быть, и на трёх? — лапках и отвесила несколько поклонов своей серьёзной круглой головой.
Астронавтам почему-то сразу же показалось, что это существо — именно гостья, а не гость…
— Кто вы?
— Не знаю…
— Но вы понимаете наш язык?
— Что такое Язык? — спросила гостья. — Я понимаю вас всех…
— Но вы — представительница Разумной Цивилизации? — всё больше запутывался Капитан в вопросах обязательного Протокола, предписываемого при Контактах. — Какого типа ваш Разум?
— Что такое Разум? — полюбопытствовала гостья. — Мы не думаем об этом.
— Кто же вы тогда?! — хором, спросили её.
— Мы — Планета Подарков…
— Подарков?! — растерялся Капитан. — Мне уже лет тридцать никто не делал подарков…
— И то если считать по бортовому времени… — уточнил Врач. Потом с угрюмым несогласием мотнул головой: — А зачем нам… эти… подарки?
— Вы можете захватить подарки для ваших детей. У разумных существ должны быть дети, не так ли?
— Сомневаюсь, — буркнул Врач, — Пожалуй, у нас у всех уже давно… очень давно… нет детей… И даже внуков…
Тяжелый всхлип донёсся из чьей-то перехваченной печалью гортани. Врач не стал уточнять, из чьей. Ах, Время, Время…
— Да, да… — подтвердил Капитан. — Может быть… если мы вернёмся… мы встретимся со своими пра-пра-правнуками…
— Нашими детьми может быть всё будущее человечество… — скромно сказал Третий Штурман. Он ушёл в межзвёздный рейс совсем молодым человеком и не успел обзавестись семьёй.