Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования
"Литературное наследство", том 86
М., "Наука", 1973
OCR Бычков М. Н.
29. А. С. СУВОРИН -- М. Ф. ДЕ ПУЛЕ
<Москва> 13 июля 1861 г.
Добрейший Михаил Федорович, писать и есть что, да, изволите ли видеть, какое обстоятельство останавливает: тут, говорят, в Москве есть почтовые цензора, которые распечатывают и читают десятое письмо
Цензура беснуется -- No 57 "Речи" задержан цензором, и, верно, вовремя вы его не получите. Дело в том, что для этого номера была набрана статья Лескова "О современном недобросовестном направлении русских журналистов и литераторов". Лесков говорит против паясничества. Цензура не пропустила статью на том основании, что она написана не спокойным тоном, как бы следовало, и что автор позволил себе площадные ругательства в ней. А заметьте себе, что там и тени ругательства не было1.Феоктистов2 сейчас же написал дерзкое письмо к цензору, в котором прямо сказал, что г. Петров лжет3. На это цензора не обижаются, а редакция хочет еще, по настоянию Лескова, подавать на цензора жалобу. Из "Внутреннего обозрения", которое писал также Лесков, половина уничтожена4, и Петров, цензор "Русской речи", увидав вчера Феоктистова, воскликнул: "Что у вас за сотрудники -- это ужас: критикуют распоряжения правительства!" Но что милее всего -- так это то, что этот же самый Петров сказал вчера Феоктистову: "Я вам ужасную статью пропустил".-- "Какую?" -- "А статью Сухарева". -- "Да что ж в ней ужасного?" -- "Как же, она восстает против "Современника". А до нас доходят слухи, что "Современник" -- в стачке с правительством"5. Каково это вам покажется? Правительство в стачке с красными. Каковы цензора!
Кстати, графиня просила меня передать вам, что она сама пишет критику на роман Достоевского "Униженные и оскорбленные". Она уже начала писать. Не знаю или, лучше сказать, не помню, поручила она вам писать об этом романе или нет. Мое дело, впрочем, сторона -- передаю, что мне сказано было, а вы, знаю, и не читали еще романа -- ожидали конца -- следовательно не в большой потере6. Критика на "Старое старится, молодое растет"7 -- также поручена кому-то. Сотрудников у ней пропасть, и делается все как-то по-домашнему, своим кружком8...
Автограф. ИРЛИ, ф. 569, ед. хр. 587.
Алексей Сергеевич Суворин (1834--1912) -- в это время секретарь редакции "Русской речи" (переехал в Москву из Воронежа по приглашению редактора этой газеты, беллетристки Евгении Тур -- графини Елизаветы Васильевны Салиас де Турнемир,1815--1892). Впоследствии -- издатель-редактор реакционного "Нового времени".
Михаил Федорович Де Пуле (1822--1885) -- воронежский литератор, друг и биограф И. С. Никитина, сотрудник "Русской речи". См. ниже, на стр. 554--556 его письмо о Достоевском (1881).
1 Эта статья Н. С. Лескова появилась в No 60 "Русской речи и Московского вестника" 27 июля за подписью В. Пересветов и под названием "О замечательном, но не благотворном направлении некоторых современных писателей".
2 Евгений Михайлович Феоктистов (1829--1898) -- журналист, историк, мемуарист; впоследствии -- крайний реакционер, начальник Главного управления по делам печати. С июля 1861 г., после реорганизации "Русской речи" и слияния ее с "Московским вестником", стал редактором этой газеты (вместо Евгении Тур, взявшей на себя заведование отделом литературы и критики).
3 Письмо Феоктистова к цензору Петрову неизвестно.
4 В собрание сочинений Лескова не вошло.
5 Полемическая статья А. Сухарева "Нечто о лавочках журнала "Современник"", в No 54 "Русской речи и московского вестника" от 6 июля. Она направлена против Чернышевского и других ведущих сотрудников журнала, обвиняемых им в развязности, недобросовестности, неуважении к читателям и т. п.
21 сентября того же года Суворин писал Де Пуле: "Я не принадлежу по своим убеждениям ни к конституционистам, ни к красным, ни к Каткова партии, ни к партии Чернышевского, ни к партии "Времени" <...> Прежде всего, не принимайте на свой счет того, что я буду говорить о людях, которые теперь сходят со сцены <...> Здесь я насмотрелся и, главное, наслушался о том кружке, который окружал графиню <Е. В. Салиас> и окружает теперь. Все это люди образованные, не невежды, все это люди, мерзостей не делающие и не делавшие. И все-таки скажу, что все это люди, совершенно бесполезные в настоящее время <...> Современной литературе у них один приговор--невежество, мерзость и проч. Полно, невежество ли? Добролюбов, например, господин очень ученый, отлично знает не только новые, но и древние языки, постоянно читает, точно так же, как и Чернышевский. Про личный характер последнего и говорить нечего -- он не уступит нисколько лучшим характерам прошлого времени. А невеждами их называют потому, что, скованные цензурою, они резко проводят свое направление побочными путями и потому, что они осмелились выйти из пеленок западной мысли и стали, говорить от себя, стали говорить свои слова, а не чужие. Понятно, что первая попытка во всяком деле удачна особенно быть не может. То же вышло и с Чернышевским -- он зарапортовался, как говорится..." (там же). Суворин в последних строках имеет в виду "Полемические красоты" Чернышевского.
