Рассвет
Анды, Перу
1538 год
Спасения не было.
С трудом продираясь сквозь пропитанные туманом джунгли, Франсиско де Альмагро давно прекратил молиться о том, чтобы уйти от погони. Задыхаясь, он склонился над узкой тропинкой и рукавом утер пот со лба. Франсиско по-прежнему носил доминиканскую рясу из черной шерсти и шелка, хотя она давно испачкалась и порвалась. Захватившие его инки отобрали все, кроме сутаны и креста. Жрец предупредил соплеменников, чтобы те не дотрагивались до знаков чужого бога, дабы не оскорбить его.
Тяжелые одежды затрудняли передвижение через глухие, окутанные облаками джунгли, однако молодой монах не снял рясу, ведь во время посвящения ее благословил сам Папа Климент. Впрочем, это не помешало монаху приспособить церковное облачение для бега. Ухватившись за подол, Франсиско разодрал его до самых бедер.
Ноги высвободились. Он прислушался к звукам погони. Клич инков-охотников приближался, раскатываясь в горах за спиной Франсиско. Даже пронзительные крики потревоженных обезьян над его головой не могли заглушить шума, который поднимали преследователи. Еще немного, и они доберутся до него.
У молодого монаха осталась одна надежда на спасение — не для себя, а для мира.
Поцеловав изорванный край сутаны, Франсиско выпустил ее из рук. Надо спешить.
Монах слишком резко выпрямился, и у него на секунду потемнело в глазах. Чтобы не упасть, Франсиско, тяжело дыша, ухватился за ствол деревца. Перед глазами беглеца в разреженном воздухе заплясали звездочки. Высоко в Андах легкие заметно ощущали нехватку кислорода, и Франсиско приходилось часто отдыхать, но он никак не мог позволить себе остановиться.
Он оттолкнулся от дерева и снова пустился в путь, пошатываясь и спотыкаясь не только из-за недостатка воздуха. Перед назначенной на рассвете казнью Франсиско подвергли ритуальному кровопусканию и заставили выпить горький эликсир — чичу, перебродивший напиток, от которого под ногами пленника поначалу закачалась земля. Быстрый бег лишь немного ослабил действие зелья.
Пока Франсиско бежал, джунгли будто пытались схватить его, а тропа изгибалась то вправо, то влево. Сердце билось где-то в горле, в ушах шумел нарастающий рокот, заглушая даже крики преследователей. Вырвавшись из зарослей, Франсиско едва не слетел с края скалы. Далеко внизу ревело и грохотало — это бились о темные камни пенистые белые волны.
Франсиско смутно сознавал, что, скорее всего, перед ним один из многочисленных притоков, питающих могучую реку Урубамба, но монаху сейчас было не до географии. Отчаяние сжимало его сердце. Между Франсиско и его целью пролегала бездна. Тяжело дыша, он уперся ладонями в исцарапанные колени. И тут заметил легкий мостик, сплетенный из травы.
«Obrigado, meu Deus!» — поблагодарил он Господа, переходя на родной португальский, на котором не говорил с тех пор, как впервые дал обет в Испании. Лишь сейчас, со слезами отчаяния и страха, Франсиско вернулся к языку детства.
Продвигаясь вверх, он добрался до мостика из туго скрученных пучков травы ичу. Над всей шириной реки пролегала единственная толстая веревка, а с обеих ее сторон для поддержания равновесия — еще две потоньше. Возможно, Франсиско по достоинству оценил бы инженерное искусство строителей моста, однако теперь все его мысли занимало одно — уйти от погони по этой ненадежной дорожке.
Нужно непременно достичь алтаря на вершине следующей скалы. Инки почитали окруженный джунглями пик так же, как многие другие горы в тех местах. Но для того чтобы достичь цели, нужно было сначала пересечь пропасть, а затем, миновав влажный от тумана лес, вскарабкаться по каменистому откосу.
Хватит ли у него времени?
Обернувшись и в очередной раз прислушавшись к шуму погони, Франсиско различил лишь рев реки внизу. Монах не представлял, насколько отстали охотники, но понимал, что передвигаются они быстро. Медлить нельзя.
Он провел потной ладонью по бритой, покрывшейся щетиной голове и ухватился за одну из двух веревок. На секунду зажмурившись, сжал в руке вторую. С молитвой на губах ступил на мостик и зашагал над пропастью. Вместо того чтобы смотреть вниз, он устремил взгляд к концу моста.
Казалось, минула целая вечность, прежде чем левая нога коснулась камня. С облегчением Франсиско ступил на твердую почву. Он едва не упал на колени, готовый целовать и благословлять землю, когда сзади раздался чей-то резкий крик. В суглинок возле самой ноги беглеца глубоко вонзилось копье, завибрировав от удара.
Франсиско замер, словно испуганный кролик. Позади прозвучал еще один крик. Оглянувшись, монах увидел на дальнем конце мостика охотника. Их глаза на мгновение встретились.
Глаза хищника и жертвы.
Преследователь с ухмылкой смотрел на монаха из-под голубых и красных перьев головного убора. На охотнике красовались толстые золотые цепи. Во всяком случае, Франсиско молился о том, чтобы они были золотыми.
Не раздумывая, он достал из-под рясы серебряный кинжал. Именно с помощью этого украденного у жреца оружия удалось совершить побег. Теперь оно снова должно сослужить службу. Франсиско ухватился за одну из поддерживающих веревок. Он ни за что не успел бы перерезать основную, но, если ему удастся испортить хотя бы веревки-поручни, преследователям станет намного труднее переправляться. Пусть это их и не остановит, зато даст беглецу немного времени.
