Предлагаемая вниманию читателя книга рассказывает о шестимесячной экскурсии, совершенной мной и моим компаньоном вглубь больших тропических лесов Камеруна в Западной Африке. Поездка наша вызвана была двумя причинами: во-первых, мы хотели поймать и привезти живыми наиболее интересных животных, птиц и ящериц, обитающих в этом районе; во-вторых, мы оба давно уже мечтали увидеть Африку. Не Африку белых людей, с шоссейными дорогами, многочисленными барами и скорыми поездами, грохочущими по местности, лишенной под благодетельным влиянием цивилизации и флоры и фауны. Мы хотели увидеть один из немногочисленных оставшихся на континенте уголков, избегнувших пока подобной участи и сохранившихся примерно в таком же состоянии, в каком находилась Африка в период ее открытия европейцами.
Это была первая наша поездка за экспонатами. Джон Иелланд интересовался птицами, меня интересовали млекопитающие и пресмыкающиеся. Вместе мы составили план и собрали необходимые средства для поездки. Подобные поездки, если только зоологические сады не берут на себя их финансирование, требуют больших денег. Нас зоологические сады снабдили списками животных, наиболее интересующих их в районе предполагаемого путешествия, так что мы заранее знали, к поимке каких животных следует стремиться в первую очередь.
Много написано о ловле диких зверей, и в большинстве случаев описания эти дают искаженную картину происходящего. Охотнику не приходится двадцать раз на день рисковать жизнью при встречах с враждебными племенами и дикими зверями; с другой стороны, не приходится сидеть целый день в кресле в ожидании, пока «черные» сами выполнят всю работу. Ловля диких зверей связана с известным риском, но доля этого риска сильно преувеличена. В девяти случаях из десяти опасности, с которыми мы сталкивались, возникали по собственной нашей вине. Без помощи местных жителей, родившихся в лесах и прекрасно в них ориентирующихся, трудно поймать нужных зверей; но когда зверь пойман, дело коллекционера сохранить его живым и здоровым.
Девяносто процентов времени уходит на содержание пойманных экземпляров и лишь десять процентов – на розыски зверей, укрывшихся в лесах и не желающих быть пойманными. Вполне естественно, однако, что, когда пишутся книги о подобных путешествиях, авторы подробнее рассказывают о ярких, запоминающихся эпизодах, чем о скучной, повседневной, будничной работе. В конце концов, не доставляет большого удовольствия писать о чистке обезьяньих клеток, лечении животных от поноса и тому подобных вещах, которыми ежедневно приходится заниматься. Именно поэтому последующие страницы содержат по преимуществу описания наиболее интересных эпизодов нашего путешествия. Из этого отнюдь не следует, что нам не пришлось пережить и скучные, тягостные дни, до отказа заполненные грязными клетками и больными зверями. Временами мы удивлялись, зачем вообще затеяли эту поездку.
В заключение я хочу снять с моего спутника обвинение в том, что он является соучастником опубликования этой истории. По моей вине перенес он много тяжелых испытаний в тропиках, теперь ему предстоит еще раз пострадать в печати; не сомневаюсь, что и это он вынесет с обычным своим спокойствием. Когда я сказал, что пишу книгу о нашей поездке, Джон ответил мне серьезно: «Послушай меня, старина, не делай этого…»
Судно пробивалось сквозь утренний туман по спокойному, ровному океану. Едва различимые возбуждающие запахи доносились к нам с невидимого берега – запахи цветов, сырой растительности, пальмового масла, тысячи других опьяняющих запахов, поднятых с земли восходящим солнцем – бледным, влажным сиянием света, слабо мерцающим в тумане. Поднимаясь выше и выше, солнце жаром своих лучей разрывало пелену тумана, висевшего над водой и над берегом. Клочья тумана, медленно поднимаясь вверх, растворялись в воздухе, открывая взору залив и очертания береговой линии. Впервые я увидел Африку.
По переливающейся в лучах утреннего солнца воде было разбросано несколько маленьких островков, каждый из которых настолько перегружен растительностью, что казалось удивительным, почему он не опрокидывается под тяжестью огромной шапки листьев. Позади островков поднимался берег, покрытый непрерывной густой стеной леса; вдали, в утренней позолоте, смутно вырисовывался величественный горный массив Камерун. После мягких пастельных тонов пейзажей Англии краски открывшегося ландшафта выглядели слишком яркими, почти кричащими, поражая глаз своей резкостью и силой. Над островками летали стайки серых попугаев, к нам доносились издаваемые ими пронзительные крики и свист. За кормой нашего судна два коричневых коршуна лихорадочно кружили в поисках чего-либо съедобного. Из редеющей паутины тумана в небе неожиданно появился охотящийся за рыбами орел, крупный, грациозный, сверкающий черно-белым оперением. Земля и залив все более освобождались от рассеивающегося тумана; все явственнее ощущался магический запах берега, запах этот становился сильнее, богаче, опьянял наше воображение картинами огромных лесов, заросших тростником болот и широких таинственных рек, мирно текущих под балдахином листвы гигантских деревьев.
