Марция встала, зевнула, затушила сигарету в круглой стеклянной пепельнице.
– Уже поздно. Пора и домой. Как же мне не хочется уезжать от тебя.
– Ты же говорила, что сегодня он играет в покер.
– Играет, но может мне позвонить. Иногда он быстро спускает кучу денег и возвращается рано, как ты понимаешь, в препоганом настроении, – она вздохнула, повернулась к лежащему на кровати мужчине. – Надоела, конечно, вся эта секретность. Гостиницы, мотели.
– Скоро мы с этим покончим.
– Почему?
Брюс Фарр прошелся рукой по волнистым волосам, вытряхнул из пачки сигарету, закурил.
– Через месяц инвентаризация. Им хватит и десяти минут, чтобы определить, что я глубоко залез в их карман. Фирма у них, конечно, большая, но рано или поздно и они заметят исчезновение из сейфов драгоценностей на четверть миллиона долларов.
– Ты взял так много?
Он улыбнулся.
– Брал по чуть-чуть, а получилось вон сколько. Я выбирал те вещи, которые ни у кого не вызывали интереса, но инвентаризация выявит их отсутствие. Разумеется, у меня их уже нет. Одни я сразу продал, под другие занял денег. Выручил больше ста тысяч долларов, которые сейчас хранятся в надежном месте.
– Такие деньги, – губы ее изогнулись, словно она хотела присвистнуть. – Сто тысяч долларов…
– С довеском, – он видел, что она им довольна, и улыбка его стала шире. – Практически половину номинальной стоимости. Неплохой результат, знаешь ли. Но мы не можем просто сидеть на них, Марция. Нам придется уехать. В другую страну.
– Я знаю… но боюсь.
– Нас не поймают. Как только мы покинем Штаты, беспокоиться будет не о чем. Есть страны, в которых можно купить гражданство за несколько тысяч американских долларов и не вспоминать о выдаче. Они до нас не доберутся.
Она молчала. Он взял ее руки в свои, спросил, в чем дело. Марция отвернулась, потом посмотрела ему в глаза.
– Полиция меня не волнует. Если ты говоришь, что они до нас не доберутся, значит, так оно и есть.
– Так что же тебя пугает?
– Рэй, – она отвела глаза. – Рэй, мой ненаглядный муженек. Он нас найдет, дорогой. Я знаю, что найдет. И ему без разницы, чьими мы будем гражданами, Патагонии или Камбоджи. И он не будет договариваться с властями о выдаче нас Соединенным Штатам. Он… – у нее перехватило дыхание. – Он нас убьет.
– Да ему нас не найти! И с чего ты решила…
Она покачала головой.
– Ты его не знаешь.
– Не очень-то и хотелось. Дорогая…
– Ты его не знаешь, – повторила она. – А вот я знаю. К сожалению. Лучше б мне с ним не встречаться. Я – его собственность, я ему принадлежу, и он не даст мне уйти. Среди его знакомых есть ужасные люди. Преступники, гангстеры, – она пожевала нижнюю губу. – Почему я не бросаю его? Почему живу с ним? Потому что знаю, что случится, если я пойду против него. Он меня разыщет, так или иначе, он меня убьет и…
Волнение не дало ей договорить. Он притянул ее к себе, обнял, попытался успокоить.
– Я тебя не отдам, и нас ему не убить. Ни одного из нас.
– Ты его не знаешь, – паника звенела в ее голосе. – Он злобный, безжалостный. Он…
– А если мы убьем его, Марция?
Ему пришлось долго убеждать ее хотя бы прислушаться к его словам. Они все равно должны покинуть Америку. И возвращаться не собираются. Так почему не сжечь за собой еще один мост? Если Рэй угрожает их будущему, почему не принять профилактических мер?
– А кроме того, я почту за счастье увидеть его мертвым. Уже несколько месяцев мы вместе, однако всякий раз тебе приходится возвращаться к нему.
– Я должна об этом подумать, – наконец, вырвалось у нее.
– Тебе не придется ничего делать, крошка. Я обо всем позабочусь.
Они кивнула, вновь встала.
– Я никогда не думала об этом… об убийстве. Наверное, так они и происходят. Когда обычные люди сталкиваются с проблемами, которые не могут разрешить другим способом. С этого все начинается?
– Мы – не обычные люди, Марция. Мы особенные. И никакая это не проблема. Все образуется.
– Я должна об этом подумать, – повторила она. – Я… я подумаю.
Два дня спустя Марция позвонила Брюсу.
– Помнишь, о чем мы говорили? Месяца у нас нет.
– Как так?
– Вчера вечером Рэй меня удивил. Показал два авиабилета в Париж. Вылет через десять дней. Паспорта у нас на руках. Мы их обменивали в прошлом году, так что с ними все в порядке. Еще одной поездки с ним я не вынесу. Просто не вынесу.
– Ты думаешь…
– Да, но сейчас говорить об этом не могу. Я думаю, мы могли бы встретиться вечером.
– Где и когда?
Она назвала время и место. Опустила трубку на рычаг и удивилась, отметив, что рука не дрожит. Как это легко, подумала она. Она решала судьбу человека, собиралась оборвать человеческую жизнь, а рука тверда, как у хирурга. Как, однако, легко могли разрешаться вопросы жизни и смерти.
В тот вечер она опоздала на несколько минут. Брюс уже ждал ее у таверны на Рендолф-авеню. Когда она подошла, он взял ее за руку.
– Мы не можем здесь говорить, – начал он. – Нас не должны видеть вместе. Поездим по городу. Моя машина на другой стороне.
По Клейборн-драйв они покатили к восточной окраине города. Она зажгла сигарету от прикуривателя на приборном щитке, выпустила струю дыма. Он спросил, что она решила.
