Утро. Двадцать минут девятого. Близнецы Джуди и Джек ковыряются в овсянке, а их мать, миссис Уолпол, то на часы взглянет, то на окно — вот-вот подойдет автобус — в пустой досаде: детей в школу подгонять — что мед руками черпать.
— Пешком пойдете! — пригрозила она уже, наверное, в третий раз. — Автобус ждать не будет!
— Я быстрей не могу, — Джуди взглянула на свой стакан с молоком, самодовольно добавила:
— Я и так вперед Джека.
Джек тут же придвинул свой, и они придирчиво измерили, у кого меньше:
— Нет, я вперед, у меня меньше!
— Ну какая разница?! — не выдержала миссис Уолпол. — Какая разница? Джек, ешь, хватит болтать.
— А было поровну! — не унимался Джек. — Поровну, да, мам?
Сегодня будильник, заведенный, как обычно, на семь, не зазвонил. Миссис Уолпол услышала, как наверху зашумел душ: не успеваю, мелькнуло в голове. И с кофе провозилась, да и яйца не доварились. Соку фруктового себе плеснула, да так и не выпила. Кто-нибудь точно опоздает: либо Джуди, либо Джек, либо муж, и у нее вырвалось:
— Джуди! Джек! Быстрее.
Джуди причесана кое-как, у Джека нет носового платка, а мистер Уолпол, конечно, не в духе.
Желто-красная громада автобуса заполнила окно, и дети опрометью кинулись к двери. Кашу не доели, учебники наверняка забыли. Миссис Уолпол бросилась вслед:
— Джек, возьми деньги на молоко! После уроков — сразу домой!
С порога проследила, как дети сели в автобус, потом поспешила на кухню: надо убрать со стола и подать завтрак мужу. Самой уж придется завтракать потом, после девяти, тогда можно перевести дух. А стирать, выходит, и того позже, и если пойдет дождь — наверняка ведь пойдет, — то белье не высохнет. В кухню вошел муж, миссис Уолпол сделала усилие над собой и спокойно сказала:
— С добрым утром, милый.
— Привет! — буркнул тот, не взглянув на нее.
Сейчас у нее вырвется обиженное: «Слушай, ты здесь не один! Нельзя же так…» Но она смолчала и подала на стол яйца всмятку, гренки и кофе. Мистер Уолпол уткнулся в газету, а жена чуть не крикнула: «Даже не спросит, поела я, нет…» — но лишь как можно тише ставила посуду.
Все шло своим чередом, хотя и на полчаса позже. И вдруг — телефон. У них параллельный, и миссис Уолпол обычно брала трубку после повторного звонка: значит, им. Но так рано — еще и девяти нет, во время завтрака мистера Уолпола, — это уж слишком! Миссис Уолпол нехотя сняла трубку и резко сказала:
— Алло?
— Миссис Уолпол?
— Да, слушаю.
— Простите, это… — женский голос в трубке назвал какую-то фамилию.
— Слушаю вас, — повторила она; на кухне муж сам взял с плиты кофейник и налил еще кофе.
— У вас есть собака? Гончая, черная с коричневым?
И прежде чем ответить «Да», миссис Уолпол при слове «собака» сразу вспомнила, что такое собака в деревне: раскошеливайся ее холостить, по ночам слушай громкий лай, зато за детей спокойна — собака спит на коврике у кроваток, сторожит; без нее не обойтись, как и без плиты, крыльца или подписки на местную газету; а самое главное — вспомнила смирную и умную Дамку, которую соседи кличут Дамкой Уолпол, точно члена семьи. Но звонить-то зачем в такую рань? По тону собеседницы миссис Уолпол поняла, что та тоже злится.
— Ну, есть у нас собака. А в чем дело?
— Большая гончая, черная с коричневым?
Точно, наша Дамка, ни с кем не спутаешь.
— Да, собака наша. А что случилось? — нетерпеливо спросила миссис Уолпол.
— Она передушила наших цыплят! — сообщили на том конце не без злорадства: вот вам, миссис Уолпол!
Она растерянно молчала, и в трубке послышалось:
— Эй! Алло?
— Да вы что?! Не может быть!
— Нынче утром, — смаковала женщина, — собака ваша душила у нас цыплят. Часов в восемь услыхали мы шум, и муж пошел посмотреть, в чем дело. Глядит — два цыпленка уже мертвые, а остальных гоняет огромная черная собака. Тут он схватил палку, прогнал псину, а уж потом еще двух мертвых цыплят нашел. Муж говорит, — деланно — равнодушно продолжала она, — на ваше счастье ружья не захватил, а то б ей сразу конец. Ужас что творилось — кругом кровь, перья!
— С чего вы взяли, будто собака наша? — слабо сопротивлялась миссис Уолпол.
— Джо Уайт, сосед ваш, мимо шел, когда муж гнал псину. Джо сказал — ваша…
Старик Уайт жил через дом от Уолполов. Миссис Уолпол всячески выказывала ему почтение; завидя на крыльце, любезно справлялась о здоровье, терпеливо рассматривала фотографии его внуков, живущих в Олбани.
— Понятно, — сдалась вдруг миссис Уолпол. — Раз вы так уверены… Но чтобы Дамка… такая кроткая…
Почувствовав растерянность миссис Уолпол, собеседница смягчилась:
— Что ж поделаешь! Мне и самой очень неприятно, но… — последовала многозначительная пауза.
— Все убытки мы, конечно, возместим, — заторопилась миссис Уолпол.
— Да что там, — почти извиняясь, проговорила женщина. — Речь не об убытках.
— Тогда о чем… — недоуменно начала миссис Уолпол.
— О собаке. С ней надо что-то делать.
Миссис Уолпол вдруг оцепенела от страха. И так с самого утра все кувырком, даже кофе не выпила, и вот — новая напасть. Ее напугал даже голос, даже тон, каким было сказано это «что-то».
— Что же я должна сделать? — наконец спросила она.
На том конце немного помолчали, а потом быстро заговорили:
