ФРИДЬЕШ КАРИНТИ
ОТЕЦ
Вот уже тридцать лет подряд мой отец отправляется на службу ровно в половине восьмого утра, ровно в час приходит обедать, в три снова уходит и возвращается домой к восьми вечера, точно к ужину.
Меня он будит в семь утра, мы делаем обтирание холодной водой, вместе завтракаем за большим обеденным столом, затем отец просматривает мое расписание, проверяет, беру ли я с собой все нужные учебники. За обедом мы снова встречаемся, и я должен рассказать, кто и как отвечал на уроках, на чем мы остановились и что нам задали на завтра.
Отец сам составлял для меня список книг, не предусмотренных гимназической программой, которые мне предстояло прочесть дома. Каждый день мы для тренировки говорили на разных языках: у нас были немецкий, французский и английский дни. После ужина отец читал мне в оригинале классиков, подчеркивая фонетические и интонационные правила. Мы вместе переводили и объясняли "Песню о Роланде" и "Вильгельма Мейстера"... Вместе занимались гимнастикой по системе Мюллера.
Так шли мои гимназические годы, день за днем, год за годом, начиная с семилетнего возраста, то есть после того, как умерла моя мама.
Лето мы проводили в Сент-Эндре. Отец приезжал по воскресеньям, мы гуляли по берегу Дуная, вместе заплывали на островки, по очереди гребли на лодке, совершали экскурсии в Избе, в Манфалву или к студеным ключам в Старые воды. Но если бы меня сейчас спросили, помню ли я какой-нибудь конкретный разговор с отцом за все время, которое мы провели с ним вместе, я, пожалуй, сразу не нашел бы, что ответить.
Хотя один-единственный такой разговор я все-таки помню.
Мне исполнилось четырнадцать лет. Как-то под вечер п брел домой по улице Керепеш. И вдруг встретил на улице отца.
Это было впервые в моей жизни.
Впервые мы встретились на улице неожиданно, в неусловленное время и в неусловленном месте, среди незнакомых, спешащих, не замечающих друг друга людей.
Он шел мне навстречу.
Я узнал его издалека, а он меня, вероятно, мог и вовсе не заметить. Но на расстоянии шага вдруг заметил и, казалось, был очень удивлен. Мы остановились, и он растерянно помолчал, точно не зная, о чем со мной заговорить.
- Откуда ты?
- С урока музыки. Пойду к дяде Каройю.
- Ага...
И еще с минуту он молчал. Потом спросил:
- Ну... как дела в школе?
Мне показался странным этот вопрос. Я впервые заметил, что отец говорит лишь для того, чтобы что-нибудь сказать: ведь он прекрасно знал мои школьные новости.
- Спасибо,-отвечал я глупо и неловко.
И в эту минуту мне стало вдруг как-то неприятно, не по себе: в толпе снующих вокруг людей мой отец оказался вдруг ниже и меньше, чем я всегда себе представлял. Еще с минуту мы простояли рядом. Неожиданно отец как-то странно улыбнулся.
- Ты вырос,- произнес он. Покачал головой и потрепал меня по щеке.-Каникулы пошли тебе на пользу. Ну, до свиданья.
Это произошло спустя три часа после того, как мы виделись за обедом.
