От существования к существующему

От существования к существующему

Эмманюэль Левинас (1905-1995) — французский философ, моралист, сформулировал в новом виде всеобщую нравственную максиму, или императив, обогатив ее глубоким смысловым содержанием, выражающим назревшие духовные потребности эпохи. Э. Левинас разрабатывал этическую концепцию подлинных отношений, которые затронули, преобразовали бы человеческое общение, культуру в целом; в основе нравственно-метафизических принципов учения Э. Левинаса — критический анализ духовной ситуации современного западного общества. Развивая традиции, восходящие к М. Буберу, Г. Марселю, М. Бахтину, другим выдающимся мыслителям эпохи, Э. Левинас приходит к убеждению, что философия — это прежде всего мудрость сострадания, мудрость любви.

В настоящий том вошли следующие произведения Э. Левинаса: «От существования к существующему», «Тотальность и Бесконечное», «Ракурсы» и ряд других, а также посвященное творчеству Э. Левинаса эссе Жака Деррида «Насилие и метафизика».

Жанр: Философия
Серии: -
Всего страниц: 32
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

От существования к существующему читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

От существования к существующему

 Эмманюэль Левинас


Перевод с французского языка выполнен Н.Б. Маньковской по изданию: Levinas Е. De l’Existence à l’existant. P., Fontaine, 1947. Комментарии составлены переводчиком.



Предисловие

Предлагаемое нами исследование носит подготовительный характер. В нем обозреваются и затрагиваются некоторые более обширные исследовательские темы, связанные с проблемами Блага, Времени и Связи с Другим как движением к Благу. Платоновская формула, ставящая Благо вне бытия, — самое общее и пустое указание из тех, которые здесь принимаются во внимание. Она означает, что сама направленность существующего к Благу является не трансценденцией, благодаря которой существующее восходит к высшему существованию, а исходом из бытия и описывающих его категорий, — экс-ценденцией. Но экс-ценденция и Счастье обязательно укоренены в бытии, вот почему быть — лучше, чем не быть.

К этому положению в бытии и сводится тема настоящего труда. Однако изложение не скрывает дальнейших перспектив, постоянно предваряя их будущее развитие в другом труде.

Если говорить об этих исследованиях в целом, то они были начаты до войны, но продолжены и в основном написаны в плену. Упоминание о сталаге не даёт ни гарантии глубины, ни права на поблажку: оно лишь объясняет отсутствие какой-либо оценки блестящих философских произведений, увидевших свет между 1940 и 1945 годами.

Введение

Философское размышление с одинаковой легкостью схватывает и упускает различие между тем, что существует, и самим существованием, между индивидом, видом, сообществом, Богом — существами, обозначаемыми именами существительными, — и событием или актом их существования. Возникает своего рода головокружение мысли, заглядывающей в пустоту глагола существовать, о котором как будто нечего сказать: его можно понять лишь благодаря образованному от нею причастию «существующее», через то, что существует. Мысль незаметно соскальзывает с понятия бытия как бытия, того, в силу чего существует существующее, к идее причины существования, «сущего вообще», Бога, чья сущность, заключая в себе, в конечном счете, лишь существование, тем не менее будет «сущим», а не фактом или действием, чистым событием бытия. Последнее будет истолковано, исходя из его смешения с «сущим».

Трудность отделения бытия от «сущего»[1] и тенденция полагать одно в другом, разумеется, вовсе не случайны. Они связаны с обыкновением помещать мгновение, атом времени, вне любого события. Связь между «сущим» и «бытием» сопрягает не два независимых термина. «Сущее» уже заключило контракт с бытием; его невозможно изолировать. Оно есть. Оно так же доминирует над бытием, как подлежащее над определением. Его власть осуществляется в мгновении, которое неразложимо путем феноменологического анализа.

Но можно задаться вопросом, просто ли сопряженность «сущего» с бытием дана в мгновении: не осуществляется ли она посредством самого станса мгновения; не является ли мгновение тем событием, благодаря которому в чистом акте, чистом глаголе «быть», — в бытии как таковом, возникает «сущее», существительное, овладевающее бытием; не является ли мгновение «поляризацией» бытия вообще. Действительно, начало, исток, рождение выявляют диалектику, делающую это событие в недрах мгновения ощутимым. Для начинающегося «сущего» нужно не только найти причину, творящую его, но и объяснить, что именно в нем самом приемлет существование. Рождение не есть принятие вклада или дара предсуществующим субъектом; даже сотворение ех nihilo[2], предполагающее полную пассивность творимого, наделяет его, в самый момент его появления на свет, входящий в момент сотворения, способностью воздействовать на свое бытие, дает субъекту власть над своими свойствами. Начало уже является подобным обладанием, бытийной деятельностью. Мгновение не монолитно, оно сочленено. Именно сочлененностью оно и отличается от вечного, которое просто и отчуждено от события.

Что представляет собой событие бытия, бытие вообще, если брать его в отрыве от «сущего», которое господствует над ним? Что означает его всеобщность? Разумеется, не то же, что всеобщность рода. Даже «нечто» вообще, чистая форма объекта, выражающая идею «сущего» вообще, выше рода, так как нисхождение к видам не происходит путем прибавления специфических различий. Понятие «сущего» вообще уже заслуживает названия «трансцендентного» — так средневековые последователи Аристотеля именовали единое, бытие и благо. Но всеобщность бытия — того, что определяет существование существующего — не равнозначна подобной трансценденции. Бытие избегает любой спецификации и ничего не специфицирует. Оно не является ни качеством, несомым объектом, ни опорой качеств, ни актом субъекта, и тем не менее в выражении «это есть» бытие становится атрибутом, поскольку мы сразу же вынуждены заявить, что этот атрибут ничего не добавляет к субъекту. Не следует ли в самой трудности понимания категории, согласно которой бытие принадлежит «бытующему», «сущему», видеть знак безличного характера бытия вообще? Не становится ли бытие вообще бытием «сущего» в силу инверсии, события настоящего, являющегося главной темой этой книги? И если само бытие отвергает личную форму, как подступиться к нему?*


Еще от автора Эмманюэль Левинас
Время и другой

Впервые на русском языке публикуются две работы выдающегося французскою философа Эммануэля Левинаса (1906-1996), творчество которою посвящено задаче гуманизации современной философской мысли.


Три статьи о еврейском образовании

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тотальность и бесконечное

Эмманюэль Левинас (1905–1995) — французский философ, моралист, сформулировал в новом виде всеобщую нравственную максиму, или императив, обогатив ее глубоким смысловым содержанием, выражающим назревшие духовные потребности эпохи. Э. Левинас разрабатывал этическую концепцию подлинных отношений, которые затронули, преобразовали бы человеческое общение, культуру в целом; в основе нравственно-метафизических принципов учения Э. Левинаса — критический анализ духовной ситуации современного западного общества. Развивая традиции, восходящие к М.


Рекомендуем почитать
Везунчик

Уже взрослый внук приезжает в гости к своей бабушке, в деревню, находящуюся от Зоны отчуждения в более, чем сотне километров. И попадает в совершенно неизвестную ему атмосферу мистики. Задача Артёма — выбраться из Зоны живым и вернуться к близким ему людям. Не без помощи бывалых сталкеров и того, кого Зона мистическим образом пробудила к жизни, парень движется к спасению. А вот удастся ли ему это, Вы узнаете из повествования.


1941–1945. Священная война

Для нас Великая Отечественная война воспринимается как Священная. Весь советский народ встал на защиту своей страны, своей Родины! Один из тех, кто с первого и до последнего дня Великой Отечественной войны был на фронте, был мой отец Елисеев Василий Ильич.Повесть «1941—1945. Священная Война» основана на военной биографии отца, а также на собственных воспоминаниях. В то время мне было 8 лет. Мама, я и младший брат всю войну прожили в прифронтовом городе Загорске (Сергиев Посад).


Белое пятно на карте

Николай Орехов и Георгий Шишко выступают как соавторы на страницах республиканских газет и в центральных журналах: «Вокруг света», «Техника и наука», «Уральский следопыт»«Белое пятно на карте» — первая книга молодых писателей-фантастов.


Малёк

Вооруженный только чувством юмора, оптимизмом и… ДНЕВНИКОМ, главный герой романа Джон Мильтон (он же «Малышка Милли», он же «Малёк»), расскажет вам ИСТИННУЮ правду о себе, о своей частной школе и о своих верных друзьях.Этот современный южноафриканский Том Сойер поведает вам о яростных схватках на крикетном поле, НЕЛЕГАЛЬНОМ ночном купании, САТАНИНСКИХ посиделках с охотой на НАСТОЯЩЕЕ привидение, своих МУЖСКИХ увлечениях (ну что за прелесть эта первая любовь!) и, наконец, о НЕЗАБЫВАЕМЫХ каникулах вместе со своей БЕЗУМНОЙ семейкой.


Постанархизм

Какую форму может принять радикальная политика в то время, когда заброшены революционные проекты прошлого? В свете недавних восстаний против неолиберального капиталистического строя, Сол Ньюман утверждает, сейчас наш современный политический горизонт формирует пост анархизм. В этой книге Ньюман развивает оригинальную политическую теорию антиавторитарной политики, которая начинается, а не заканчивается анархией. Опираясь на ряд неортодоксальных мыслителей, включая Штирнера и Фуко, автор не только исследует текущие условия для радикальной политической мысли и действий, но и предлагает новые формы политики в стремлении к автономной жизни. По мере того, как обнажается нигилизм и пустота политического и экономического порядка, постанархизм предлагает нам подлинный освободительный потенциал.


Мифологичность познания

Жизнь — это миф между прошлым мифом и будущим. Внутри мифа существует не только человек, но и окружающие его вещи, а также планеты, звезды, галактики и вся вселенная. Все мы находимся во вселенском мифе, созданным творцом. Человек благодаря своему разуму и воображению может творить собственные мифы, но многие из них плохо сочетаются с вселенским мифом. Дисгармоничными мифами насыщено все информационное пространство вокруг современного человека, в результате у людей накапливается множество проблем.


Современная политическая мысль (XX—XXI вв.): Политическая теория и международные отношения

Целью данного учебного пособия является знакомство магистрантов и аспирантов, обучающихся по специальностям «политология» и «международные отношения», с основными течениями мировой политической мысли в эпоху позднего Модерна (Современности). Основное внимание уделяется онтологическим, эпистемологическим и методологическим основаниям анализа современных международных и внутриполитических процессов. Особенностью курса является сочетание изложения важнейших политических теорий через взгляды представителей наиболее влиятельных школ и течений политической мысли с обучением их практическому использованию в политическом анализе, а также интерпретации «знаковых» текстов. Для магистрантов и аспирантов, обучающихся по направлению «Международные отношения», а также для всех, кто интересуется различными аспектами международных отношений и мировой политикой и приступает к их изучению.


Homo scriptor. Сборник статей и материалов в честь 70-летия М. Эпштейна

Михаил Наумович Эпштейн (р. 1950) – один из самых известных философов и  теоретиков культуры постсоветского времени, автор множества публикаций в  области филологии и  лингвистики, заслуженный профессор Университета Эмори (Атланта, США). Еще в  годы перестройки он сформулировал целый ряд новых философских принципов, поставил вопрос о  возможности целенаправленного обогащения языковых систем и  занялся разработкой проективного словаря гуманитарных наук. Всю свою карьеру Эпштейн методично нарушал границы и выходил за рамки существующих академических дисциплин и  моделей мышления.


Хорошо/плохо

Люди странные? О да!А кто не согласен, пусть попробует объяснить что мы из себя представляем инопланетянам.


Демократия — низвергнутый Бог

Основой этой книги является систематическая трактовка исторического перехода Запада от монархии к демократии. Ревизионистская по характеру, она описывает, почему монархия меньшее зло, чем демократия, но при этом находит недостатки в обоих. Ее методология аксиомативно-дедуктивная, она позволяет писателю выводить экономические и социологические теоремы, а затем применять их для интерпретации исторических событий. Неотразимая глава о временных предпочтениях объясняет процесс цивилизации как результат снижающихся ставок временного предпочтения и постройки структуры капитала, и объясняет, как взаимодействия между людьми могут снизить ставку временных предпочтений, проводя параллели с Рикардианским Законом об образовании связей. Сфокусировавшись на этом, автор интерпретирует разные исторические феномены, такие как рост уровня преступности, деградация стандартов морали и рост сверхгосударства.