Весь мир объединился против меня, и началось все это с погоды.
Пятый день я занималась прикладной астрологией и безнадежно охотилась за солнцем.
Пятый день!
Я еще не сошла с ума, как это может показаться с первого взгляда, — я была немного не в себе, потому что хотела загореть.
Разве это какое-то неимоверное желание?
Просыпаясь каждый день с первыми петухами — то есть около десяти утра, — я первым делом выглядывала в окно и смотрела на небо, а потом на градусник. После чего, быстренько совершив все, что положено, хватала нужные причиндалы и мчалась на пляж.
Кино, да и только!
Самое большее, что мне удавалось, — так это часок с трудом вылежать на влажном песке, вздрагивая от холодного дыхания Волги. И в каждый из этих ужасных дней, через час, как по заявкам телезрителей: буря мглою небо, простите за выражение, крыла!
Налетал ветрище с пылищей и холодищей, и бедная-бедная Таня сворачивала свои тряпочки и грустно влачилась обратно, обдумывая: а не послать ли мне все это куда подальше?!
А что? В наше время, когда напридумывали там и попривозили сюда всякие-разные солярии и кварцевые установки, есть неплохие шансы стать шоколадкой, и не подвергаясь погодным оскорблениям.
Но я все не могла на это решиться: все-таки июнь, и до пляжа рукой подать…
Сегодня, в гадскую июньскую пятницу, я так же, как и всю неделю, побросала в пакет свои пляжные принадлежности и, раздраженно дымя сигаретой, брела по направлению к дому.
Проходя мимо уличного кафе под развесистой шатровой крышей, я подумала, что, наверное, горячиться никогда не стоит.
Я присела за один из столиков, но соблюла свои жесткие принципы: пиву да, вобле нет. Ее, кстати, почему-то продают неочищенной.
Пошляки.
Потягивая пиво и рассеянно поглядывая на мальчиков, сидящих за соседними столиками — надо же куда-то смотреть, — я помедлила и тихо опустила руку в пакет.
Нащупав мешочек со своими гадальными костями, я отпила еще глоточек пива.
Самой принимать решение мне не хотелось, требовалось разделить ответственность за него честно пополам.
Мои гадальные кости почти всегда давали мне классные советы в подобных ситуациях.
Перекатав кости пальчиками, не вынимая их из мешочка, я весьма подробно представила, что и как я хочу и в какой последовательности, после чего высыпала кости перед собой на стол.
Набор цифр, представший моим очам, имел такой издевательский смысл, что я едва не поперхнулась пивом.
26+5+15!
Каково, а?!
Сие означало следующее:
«На сегодня вы недостойны составить счастье ни одной порядочной женщины»!
Эти маленькие граненые мерзавцы насмехались и глумились!
Я швырнула их обратно в сумку, встала со стула и, гордо задрав голову, замаршировала домой.
Весь мир против меня. Весь мир.
Значит, так: завтра иду в солярий, становлюсь мулаткой и в ближайшем же ночном клубе буду вытанцовывать самбу-румбу-мумбу-юмбу.
Женщине я не могу составить счастье! Надо же такое заявить! А пропади оно все пропадом! Не могу принести счастье — значит, принесу несчастье, бойтесь все, я осерчала!
Подходя к своему дому, я случайно обратила внимание на невысокого роста девушку, как-то неуверенно или осторожно идущую чуть впереди меня.
Простенькое платьице, простенькая причесочка, простенькие туфельки.
Левой рукой она бережно прижимала к себе толстенный томище вроде кулинарной книги для шеф-поваров. У меня такая же где-то валяется. А может, уже и не валяется — не помню.
На правом плече девушки болталась неплохая кожаная сумочка. Было похоже, что девушка начала обновлять свой гардероб именно с сумки.
Ну что ж, всегда с чего-то нужно начинать.
Девочка мне, в общем-то, понравилась. Видно было, что она нормальная, без затей и выкрутасов. Только вот зря она тащит эту книгу на виду у всех — по нынешним-то временам ее поймут неправильно. Скажут: зануда училка и, возможно, будут недалеки от истины.
Около моего подъезда я почти догнала девушку, и она, услышав шаги, оглянулась.
Окинув меня взглядом, она издала какое-то змеиное шипение, и ее верхняя губка презрительно вздернулась.
Я так и застыла на месте. Застыла вовсе не от потрясения, как можно было бы подумать: еще чего!
Я остановилась, чтобы получше рассмотреть это чудо, которое на меня так отреагировало.
Что это такое?!
Ростом не вышла, так она шпильки такие нацепила, что еле ходит, а все равно видно, что пигалица.
Платье устаревшего фасона, пошлой расцветки и сидит на ней как…
Туфли — пусть не новые, пусть, — но ты бы их хоть почистила, что ли!
Ты, дочка, сначала научись причесываться, а потом только рискуй оглядываться на взрослых тетенек!
Пока я стояла, эта безнадежная тоска вызвала лифт и укатила на нем. Ну и скатертью дорога.
Я дождалась, когда лифт вернется, и втянула носом воздух: пигалица оставила после себя аромат дорогих духов. Скажите, пожалуйста, какие мы помпезные!
Доехав до своего седьмого этажа, я вышла и увидела эту девушку, усердно тыкающую пальцем в кнопку моего звонка.
Кнопка для нее была высоковата, и ей пришлось тянуться изо всех сил.
Я полюбовалась на это зрелище, потом подошла ближе.
— Никого нет дома? — спросила я максимально равнодушным тоном.
Она оглянулась и, кашлянув, ответила:
