Николай Елин, Владимир Кашаев
ОЩУТИТЬ СЕБЯ ЛИЧНОСТЬЮ...
Великое это дело - спорт! Да что там великое! Мировое! Помогает человеку, попросту говоря, личностью себя ощутить. Вот я, скажем, как боксом занялся, так и ощутил. Через год примерно. Вообще-то я и раньше, конечно, себя ею ощущал. Сижу, допустим, на службе и ощущаю. Но только до тех пор, пока начальник наш не войдёт, Александр Иванович, и не начнёт меня распекать за то, что я вроде бы ничего не делаю. Тут я сразу этой вещью ощущать себя перестаю. Куда-то она из меня вылетает. Сижу, краснею, будто он мне в любви объясняется, и не знаю, что сказать. То ли у меня воля слабая, то ли у него голос сильный, но только теряюсь я как-то и так, беззащитный, перед ним и сижу.
Ну и надоело мне это. "Хватит, - думаю, - попил ты моей кровушки! Больше я терпеть не стану. Теперь держись у меня!"
И записался я в секцию бокса. Поначалу, конечно, тяжело пришлось. Ковры, из которых пыль на верёвке выколачивают, стал за родственников почитать. Близость у нас с ними духовная появилась. Ну, а потом постепенно привык, освоился. Месяцев через пять мы с этими коврами уже по разные стороны верёвки оказались. А через год у меня уже такая техника была, что я бы и самого Мохаммеда Али мог на бой вызвать, если бы он только ростом был пониже и жил поближе. А про Александра Иваныча и говорить нечего. Я его теперь нисколько не боялся. Он, конечно, мужчина здоровый и кулачищи - во! Но зато я техникой прекрасно владею, а против неё никакая сила не устоит. В общем, в один прекрасный день решил я ему бой дать.
Утром прихожу на службу, сажусь, как обычно, за стол, достаю бутерброды и начинаю себя личностью ощущать. И вдруг он входит, начальник. Раньше у меня бы руки-ноги отнялись, так бы и застыл с набитым ртом. Но недаром же со мной тренер возился, реакцию развивал! У меня теперь реакция появилась, как у лётчика. Не успел наш Александр Иваныч вслед за животом голову в дверь протиснуть, как я сделал нырок и мгновенно под столом очутился. Сижу, пережидаю.
- Где этот бездельник? - спрашивает начальник и головой по сторонам крутит. - Хотел ему всыпать по первое число, а его нет. Где это он, интересно, пропадает?
Бокс научил меня умению переждать атаку противника, затаиться до времени. Но тут, к несчастью, я делаю неосторожное движение головой... Заметил! Заметил меня старый агрессор, чёрт его подери!
- Вы под столом?.. Что вы здесь делаете?..
В голове проносятся десятки возможных вариантов защиты: чиню паркет, завязываю шнурки, обдумываю ответ на письмо из главка... В доли секунды перебираю и отбрасываю эти варианты. Наконец нахожу нужное решение:
- Уронил важную бумагу. Вот, поднимаю...
Издалека показываю ему бумагу, в которую был завёрнут бутерброд. Противник идёт на сближение:
- Где циркуляр номер семь? Куда вы его засунули? Вторую неделю найти не можете!
Я не люблю ближнего боя, предпочитаю работать на дистанции.
Вылезаю с другой стороны стола. Попутно боковым зрением замечаю подложенную под ножку стола мятую бумажку. Пускаю в ход свою левую. Мгновенный выпад - и бумажка у меня в руке! Так и есть - тот самый циркуляр! Ещё раз левой! Протягиваю циркуляр начальнику.
- Вот он. Я с ним персонально работаю. Взял под свой личный контроль.
Соперник явно не ожидал, что поединок пойдёт по такому руслу. Следует секундное замешательство, но вскоре он приходит в себя и меняет тактику.
- А где вы были вчера во второй половине дня? Я заходил, вас не было на месте...
Он пытается загнать меня в угол, но я легко парирую очередную атаку:
- Я искал вас. Хотел отдать вам циркуляр. Наверно, мы разминулись.
Он переполнен спортивной злостью, но начинает понимать, что победа на сей раз от него ускользнула. Неудовлетворённый исходом встречи, начальник поворачивается и покидает поле боя. И вот тут-то я наконец пускаю в ход свой коронный удар правой, удар, который я тренировал долгие месяцы и который ставит точку в нашем бескомпромиссном, остром поединке. Дождавшись, пока за соперником закроется дверь, я изо всех сил грохаю кулаком по столу и тихо, но с выражением говорю:
- Вот старый зануда! Чтоб тебе провалиться!!!
После этого я сажусь на своё место, достаю недоеденный бутерброд и спокойно продолжаю ощущать себя личностью.
