«У кого открывается третий глаз- документы на стол!»
Неточная и неподтверждённая цитата Начальницы Рериховского Центра.
Уже очень давно я хотел увидеть спящего медведя: не то чтобы красться к нему в берлогу, как-то некошерно это, материалистично, лобовое такое решение проблемы.
Дело было в другом: ведь медведь спит полгода, и не может же он просто так лежать брёвнышком на манер англичанина, употребившего опиум! Да и для досужих галюцинаций полгода — слишком много. Что бы то было, кабы по весне выходили к нам из чащоб толпы шизанутых медведей… Нет, конечно, интересно было бы, но нет. Нет того. Не происходит.
На самом деле зверь этот во сне движется, действует и путешествует — верьте мне. Относится он к этому занятию очень серьёзно, и один Бог ведает, до каких глубин сновидения дошёл. Не верите — пойдите пошумите над ближайшей берлогой, поплюйте в неё да ветками потыкайте, и в самом скором времени хозяин обиталища в простых выражениях объяснит вам раз и навсегда, от какого серьёзного дела ео оторвали. А выплюнув вашу последнюю берцовую кость, станет до весны бродить окрест, жалуясь на прерванную медитацию. А чего вы ещё ожидали — спросите хоть распоследнего гуру, что бывает с человеком, резко и грубо выведенным из транса. Могут и в сюрку увезти. Так что лучше не изгаляйтесь над животными и не рискуйте здоровьем, а поверьте на слово.
А вот что да как видят медведи во сне — этого мы знать не можем, если только не угораздит меня в будущей жизни стать одним из них. Впрочем, не будет у меня тогда охоты ни писать, ни разговаривать с вами, и вообще, избавлюсь я от этой чёртовой тяги анализировать.
Остаётся одна лазейка: отыскать снящегося медведя и втайне за ним понаблюдать.
Этим-то поискам и предавался я до поры с упорством, достойным лучшего применения (с таким же упорством я уговаривал недавно Лолу вставить в её книжные иллюстрации слоника — ну хоть где-нибудь, хоть маленького, и в конце концов она нарисовала забор, за которым он спрятался).
Давно, в детстве или чуть позже, я гулял во сне по окрестностям дачи, в очень классном и чистом лесу, зелёно-золотом и вообще, как оно и водится в хороших снах, и по неосторожности спугнул медведя, питавшегося малиной, но, обернувшись на хруст веток, узрел лишь стремительно удаляющуюся крепкую круглую задницу с символическим хвостом, вскоре свернувшую за какой-то небывший угол.
И всё бы ничего, да только зверь был слишком весь из себя правильный, отвечавший образам Винни-Пуха и Топтыгина одновременно, только что не плюшевый да не в лаптях.
Так я и не понял, спугнул ли я собственное своё представление или иного сновидца, преобразившегося по своим понятиям. Но всё-таки не медведя: уж взбреди ему на ум сниться самим собой, он понатуральнее был бы. Да и велика ли радость: полгода бродить реальным собой по реальным дебрям, а полгода — сонным собой по сонным?
Нет. Невелика. Уж я-то знаю: медведи снятся чем угодно, но только не медведями. Ведь медвежье тело — это громоздкое, но надёжное устройство для сбора и сохранения энергии, необходимой для полугодового транса, и не более того. Хороши были бы пассажиры лайнера «Куин Мэри», если бы им всю дорогу через Атлантику снилось это стальное дымящее чудо, а хоть бы и сама королева Мария!
Первое время я кропотливо выискивал медведей в своих снах, переворачивая камушки и заглядывая в разные щели, невзначай спрашивал встречных и подозрительно оглядывал всяких ежей да прочих снящихся, но вскоре понял, что такой махровый сновидец, как Ursus Ursus, вряд ли станет даже мимоходом заглядывать в мои непрочные урбанистические построения, где то тебе Восточный Фронт, то затопление шахт каких-нибудь вонючих — ввиду подвига трудового, а если и встретятся ненароком лес да горы, то и те весьма обжитые да истоптанные.
Медведи же по природе своей стремятся к прочности и основатеьности, поэтому вскоре я стал выслеживать их и в городе. В конце концов, встретить снящегося медведя в реальной Москве проще, чем на иллюзорном Восточном Фронте.
Друзья и родственники отнеслись к моим поискам совершенно спокойно, потому что я им ничего не рассказывал. Самому же мне всё это было не в тягость, ибо не дурак же я с сачком по городу бегать, я просто внимательно присматривался ко всему окружающему, к людям, животным и прочему, и вскоре приноровился делать это на автомате.
Одно время на большом подозрении находился памятник Крылову на Патриарших и древний ЗИМ в переулке неподалёку, там, где Аннушка масло разлила, но с памятника обвинения были сняты за его постоянством и незыблемостью, а вот автомобиль как раз таки исчез по Весне, оставив меня теряться в догадках.
Так бы и бродил я тенью по Первопрестольной, зыркая вслед кошкам и девушкам, если бы седьмого декабря не сподобил меня Господь дотопать с Остоженки до Кропоткинской, где как раз строился храм. Конечно же, я споро обежал стройплощадку, тыкаясь в предполагаемые щели, но охрана не дремала, и проникнуть мне не удалось: так, поглядел на невнятные металлоконструкции и вскоре вернулся на отправную точку, под памятник Кропоткину, откуда и глазел ещё минут десять на стройку. Стояла туча кранов, вверх тянулись какие-то арматурины, леса, тросы неясные. Очень похоже на возведение Дворца Советов, по рисунку Лёвы Федотова.
