Об исчезновении Дениса Елена Владимировна узнала только утром. Первым ее желанием было срочно позвонить Юлии, но в этот момент ее вызвали в приемный покой. Мужчина, сидящий на унылой больничной клеенчатой кушетке, с первого взгляда поразил ее своей неуместностью здесь. Среднего роста или чуть выше, одетый в дорогие фирменные джинсы и светлую льняную рубаху, он настолько дисгармонировал с больничной бедностью, что казался чужеродным телом. Да и само лицо его, жесткое, волевое, не соответствовало этому приюту страданий. Мужчина сидел, выпрямив спину, положив левую руку на бедро, крепко зажав между ног элегантный плоский чемоданчик. От него веяло такой жизненной силой, энергией, что осознать его появление в приемном покое Лена никак не могла.
— Слушаю вас? — спросила она, останавливаясь. — Вы, собственно, к кому?
— Очевидно, к вам, — просто ответил мужчина. — У меня сломана левая ключица. Вы сможете ее отремонтировать?
— Простите, а с чего вы взяли, что у вас перелом?
— Не впервой. Имею некоторое представление о переломах.
— Снимите, пожалуйста, рубашку, я осмотрю вас, — сказала Елена Владимировна. Мужчина, не вставая, правой рукой расстегнул пуговицы и, стараясь не двигать левой, осторожно стянул с себя рубаху. Левое плечо заметно распухло, через ключицу пролегала багровая полоса — след сильного удара.
— Где же вы так умудрились? — качая головой, спросила Елена Владимировна. — Только не рассказывайте, что шли, споткнулись и упали.
— Нет, на меня напали. Пришлось ответить, — очень обыденно, словно о чем-то само собой разумеющемся, сказал мужчина.
— Как же вы к нам добрались? — поинтересовалась Елена Владимировна, осматривая плечо.
— На машине. Я припарковался на служебной стоянке. Надеюсь, это не слишком большое нарушение?
— Нет, я думаю, мои коллеги вас простят. Сейчас мы сделаем рентген — и на стол! У вас есть во что переодеться? Наше больничное одеяние — сами понимаете…
— Нет, но я думаю, этот вопрос мы решим. Скажите, Елена Владимировна, можно повременить с операцией?
— Боитесь?
— Нет, просто нужно закончить некоторые дела. Вы можете меня на минуту оставить одного? Мне необходимо сделать один звонок.
— Жене? — неожиданно для себя улыбнулась Лена.
— Нет, я не женат, это по делу, — улыбнулся в ответ мужчина. — Вот мои документы, оформляйте, в общем, делайте все, что нужно, а я пока отзвонюсь.
Пока Лена передала документы на оформление, пока позвонила в рентген-кабинет, в приемный покой вошли какие-то люди и спустя пару минут вышли уже с чемоданчиком пациента. Удивившись происходящему, она быстро вернулась к пациенту. Тот по-прежнему сидел на кушетке, лицо его оставалось бесстрастным.
— У вас все в порядке? — первым делом спросила Елена Владимировна.
— Да, я в полном вашем распоряжении, — ответил тот.
— Эти люди, они унесли…
— Совершенно верно, я просто выполнил свою работу. Насколько я понимаю, к вам я угодил почти на месяц?
— Да, почти.
— Замечательно, значит, отосплюсь. Давайте ваш рентген, — сказал он, вставая.
Перелом оказался сложный, осколочный. Елене Владимировне вместе с хирургом пришлось здорово потрудиться, и только через полтора часа, загипсованный, с рукой, зафиксированной на распорке, Олег Луганский оказался в палате.
Елена Владимировна в этот день совершенно замоталась на работе. Писала никому не нужные объяснительные, принимала больных, которых оказалось непривычно много, да так и позабыла позвонить Юлии. Под вечер, обходя в конце рабочего дня больных, она зашла в палату Луганского.
Он устроился по-королевски, непонятно, какие рычаги нажал, но теперь он находился в отдельном боксе, на прикроватной тумбочке красовался возникший будто по мановению волшебной палочки ноутбук. В скромной вазочке стоял букетик полевых цветов. Даже запах в палате был уютный, не больничный. Впрочем, и постельное белье к больнице не имело ни малейшего отношения, все новенькое, свежее, хрустящее. Сам Луганский сидел за компьютером и что-то быстро печатал правой рукой. Обернувшись на звук открывающейся двери, он улыбнулся Елене Владимировне и сказал:
— Добрый вечер, а вы с вечерним обходом ко мне?
— Да, вот пришла проверить, все ли у вас в порядке, — несколько смущенно ответила она.
— Присаживайтесь. Как насчет кофе? — спросил Олег.
— У нас здесь кофе отвратительный. Не советую его пить.
— А у меня свой, отличный! Прошу вас, не отказывайтесь, да и мне пора немного передохнуть, — сказал Луганский, вставая и направляясь в ванную. — Подождите минутку, я тут оборудовал нечто вроде нелегальной кухоньки, но вы же не станете смущаться оттого, что великолепный кофе будет сварен рядом с унитазом?
— Вы так шутите или говорите серьезно? — уточнила Лена, садясь на предложенный стул.
— Какие могут быть шутки! — воскликнул Олег, внося небольшой поднос с восхитительно парящими чашками. Небрежно отодвинув локтем ноутбук, он поставил поднос на тумбочку. — Прошу! Я не добавлял сахар, если вам он нужен, то уж поухаживайте за собой сами, он в тумбочке.
— Спасибо! Вы меня поражаете, Олег Эдуардович. Каким чудом вы смогли так устроиться, причем так, что я об этом совершенно ничего не знала?
